Артем Латышев - Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг.

Противодействие системе проверки начиналось с нежелания людей в нее попадать. Если в 1942 г. движение из СПП в спецлагеря происходило при минимальном конвое и без убитых при попытке к бегству [965] См.: ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2564. Д. 28. , то в период репатриации картина меняется. Выдаваемые проверочно-фильтрационными комиссиями документы «в некоторых лагерях и СПП» можно было купить, также как получить от прошедших проверку репатриантов, которые без проблем проходили ее повторно [966] ГАРФ.Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 16. Л. 36–37. . В послевоенном Ленинграде сотнями выявлялись бывшие пленные, проживавшие на нелегальном положении и никогда не проходившие никаких проверок [967] Иванов В.А. Механизм массовых репрессий. С. 462–463. .

В ПФЛ протест проверяемых можно увидеть в нарушении лагерного режима. Бытовые проступки отличались многообразием: «игнорирование» командиров рот и взводов [968] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 40. Л. 105об. , выраженное в нежелании подстричься неисполнение приказа [969] ЦГАМО. Ф. 4611. Оп. 6. Д. 5. Л. 37. , подделка документа на получение табака, систематическая вырезка кочней капусты, пререкания, ругань нецензурными словами, хищение овощей, приписка «мертвой души» в список для получения продуктов [970] РГВА. Ф. 3/п. Оп. 4. Д. 27. Л. 80; Д. 36. Л. 12. , пьянство, сон на производстве и уход с него, «оскорбления командиров», «уход с работы на базар» [971] Гаевская Ж.Ю. Влияние идеологического фактора. С. 297. и т. д. Главной целью было уклониться от принудительного труда, в чем проверяемые порой проявляли изобретательность: «рабочий цеха № 17 Федальченко 26 декабря самовольно ушел с работы, заявив мастеру, что его вызывают на допрос, чем обманул мастера цеха» [972] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 40. Л. 113об. .

Более активным приемом сопротивления были письма на волю, причем не обязательно в официальные органы: «в лагерях сотни тысяч. Каждый из них пишет или товарищу по армии, или по партизанскому отряду, или находит возможность передать всю неприглядную правду о себе родным» [973] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 2и. Д. 82. Л. 7. . Первой сложностью было достать писчий материал — имеющиеся прошения и даже письма Берии и Сталину часто написаны на случайных обрывках бумаги [974] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 7. Л. 44–45об. . Вторым препятствием были режимные ограничения: «пишем, а по-скольку переписка запрещена, то письма бросали по дороге с работы. Видимо, нашлись добрые люди, переправили по назначению» [975] Интервью с Кабаковым И.И. [Электронный ресурс] // Проект «Я помню». URL: http://iremember.ru/memoirs/letchiki-bombardirov/kabakov-ivan-ivanovich (дата обращения: 6.8.2016). .

Отправка писем на имя первых лиц государства была доступной для всех формой борьбы за свои права. Многие попавшие в репрессивный механизм писали лично Сталину [976] См.: Шрейдер М. НКВД изнутри. С. 247. , но этот поступок требовал определенного мужества и, главное, чувства собственной правоты. Основной темой посланий было несогласие не с самой проверкой в лагере, а с долгим в нем содержанием. Апеллирование к вождю давало эффект — такие жалобы либо сразу шли в УПВИ, либо отсылались туда из секретариата ЦК, после чего в спецлагерь шел запрос по изложенным в письме фактам. Зачастую выяснялось, что авторы писем к этому моменту уже были проверены и освобождены (возможно, что и задним числом) [977] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 7. Л. 32, 35–36. .

Гораздо большей решимости и отчаяния требовал побег [978] В НКВД в числе причин называли «долгое пребывание спецконтингентов, прошедших госпроверку, в спецлагере. Есть такие бывшие военнослужащие, которые содержатся в лагере более двух лет, в то же время они давно уже прошли госпроверку». См.: ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 11. Л. 6об. . В 1942 г., желающих еще было мало даже в чрезвычайных ситуациях: при падении на Керченский спецлагерь 12 зажигательных бомб бежало только 2 человека, при многодневной пешей эвакуации Абинского спецлагеря — трое [979] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 7а. Д. 1. Л. 28; Д. 3. Л. 59–60. . А за семь месяцев уже 1943 г. из спецлагерей бежало 638 проверяемых, из них задержано или убито только 170 человек [980] ГАРФ. Ф. Р-9414. Оп. 1. Ч. 2. Д. 1382. Л. 42–44об. . Репатриантов конца 1944 г. реалии ПФЛ впечатлили настолько, что часть из них после побега пыталась «перейти госграницу СССР с тем, чтобы вернуться в ту страну, откуда они были направлены в СССР» [981] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 12. Л. 111. .

Беглецы использовали разнообразные тактики. Проше всего, особенно в 1942–1943 гг., было пристроиться к выводимой из зоны на работы колонне, отпроситься у конвоира или даже безо всяких объяснений направиться к ближайшим кустам. Использование проверяемых в промышленности упрощало задачу — про отдельные случаи в отчетах вместо «бежал» писали «ушел в побег». Иногда применялись более сложные приемы: подкоп через канализационную канаву, разбор крыши вахтерской будки [982] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 9 в. Д. 60. Л. 136. и пр. Самые продуманные беглецы обзаводились поддельными документами о прохождении проверки и направлении в военкомат [983] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 14. Л. 1. . В декабре 1945 г. УНКВД по Ленинградской области раскрыло целую «группу лиц из спецконтингента, переданного для работы в промышленность, которая занималась изготовлением фиктивных документов на освобождение из проверочно-фильтрационного лагеря и направление к месту жительства» [984] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 2. Л. 193. .

Чувство своей правоты и несправедливости ситуации приводили к активному сопротивлению непосредственно в ПФЛ. В январе 1944 г. в спецлагере № 0303 группа проверяемых «отказались выйти на работу ввиду того, что был не выданный со склада хлеб». После ареста трех лесорубов остальные вышли на работу, но по ее окончании «зачинщики», сами работавшие, «угрожали» остальным, критикуя их решение подчиниться начальству [985] ЦГАМО. Ф. 4616. Оп. 1. Д. 38. Л. 33. . В апреле 1944 г. в спецлагере № 0308 «группа из 56 бывших офицеров за отказ от работы» была переведена в другое лагерное отделение» [986] Меситов Н. История, рассказанная фондом Р-1368. URL: http://urokiistorii.ru/2010/17/pobeda-12 (дата обращения: 6.8.2016). . В Подольском № 174 в третьем квартале 1944 г. некоторые «западники» «стали угрожать расправой с руководством л/о № 1, за что группа в составе 6 человек арестована Смерш», а 10 поляков отказались работать, заявляя, что наказывать их может только их правительство [987] ЦГАМО. Ф. 4611. Оп. 6. Д. 5. Л. 33об. .

Таким образом, «спецконтингент» делился по линиям признание — отрицание чувства вины и покорность — сопротивление. Сложнее проследить взаимодействие различных категорий проверяемых между собой.

Уже прошедшие проверку составляли в ПФЛ отдельную социальную группу. Их содержание с еще не профильтрованными контингентами, согласно лагерному отчету, «порождает недовольство» [988] Там же. Л. 17об. — получается, что попавшие в ПФЛ предполагали виновность неопределенного количества окружающих. Об этом же говорят и их воспоминания: «С теми, у кого совесть была чиста, следователи работали корректно и даже — уважительно» [989] Десятков Г.М. Герои секретных архивов. Оренбург, 2005. С. 414. , «Я <���…> грехов за душой не имел <���…> А те, кто никак не мог доказать, что чист перед Советской властью и не нарушил присяги, чувствовали себя ужасно» [990] Воспоминания Эммануила Иосифовича Фридмана // URL: http://iremember.ru/memoirs/pekhotintsi/fridman-emmanuil-iosifovich (дата обращения: 6.8.2016). , «Пленные ведь разные были: под видом пленных были и старосты, и шпионы, и так далее <���…> Может, тем, кто врал и "давали перца", не знаю. Мне было скрывать нечего, я сказал, как было дело <���…> Кто врал, они знали» [991] Интервью с Нестеровым Николаем Федоровичем. URL: http://iremember.ru/memoirs/grazhdanskie/nesterov-nikolay-fedorovich/ (дата обращения: 6.8.2016). . Последний пример показателен, так как у проверяемого, с его же слов, у самого был скелет в шкафу [992] «Честно скажу, про свое рисование в немецком лагере я скрыл. Если бы я это рассказал, то пропал бы. Сунули бы лет 10!». См.: Там же. .