Александр Козловский - Вокруг только лед

Конечно, серьезность положения лучше всего была видна на месте. Зажатое льдами, судно медленно смещалось в сторону банки Аристова, а, вспарывая ледяные поля, в 200 м от него иногда проходили айсберги. Окажись «Михаил Сомов» на их пути… Уже на третий день после начала дрейфа начальник экспедиции Дмитрий Дмитриевич Максутов послал телеграмму, в которой ставил вопрос о необходимости немедленной отправки на помощь дрейфующему судну мощного ледокола.

Для контроля за положением «Михаила Сомова» и ледовой обстановки вокруг него, в особенности в районе банки Аристова, в Арктическом и антарктическом научно-исследовательском институте была создана специальная группа. Когда прекратился опасный дрейф льда, захватившего судно, забрезжила надежда: циклон закупорил судно, циклон должен и помочь ему освободиться – пришедшая вслед за ним зыбь должна раскачать, взломать лед, должны появиться разводья, открыться путь на север. Дважды природа отпускала «Михаилу Сомову» этот скудный шанс, дважды он им воспользовался, сумел оторваться от банки Аристова, где он неминуемо оказался бы вмороженным в припай, и прошел на север около 30 миль, но большего сделать не смог.

Снова гидрологи в воздухе и снова неустанные поиски слабины в ледяном массиве, дороги, но уже не на юг, а на север. Капитан «Михаила Сомова» Валентин Родченко тоже поднимается в воздух. Один полет повергает всех в безнадежное уныние. Гидролог Юрий Хромов сравнил тогда расстилавшийся под ним ледяной ландшафт с необозримой площадью, залитой белым асфальтом. Никакого намека на трещины и разводья – ровное ледяное плато, на котором кое-где торчат айсберги. Капитан Родченко, несколько лет ходивший по трассам Арктики, сказал, что таких тяжелых льдов видеть ему никогда раньше не приходилось.

Конец марта. Кромка дрейфующего льда с каждым днем уходит все дальше на север, с каждым днем все ниже опускается температура воздуха. В массиве льда еще иногда появляются разводья, но судну не хватает иногда совсем «чуть-чуть». Так, однажды перемычка шириною всего в один корпус судна отделяла «Михаила Сомова» от чистой воды. Спасительные разводья недосягаемы. Дрейф неизбежен. В начале апреля в этом убеждены даже самые отъявленные оптимисты. Вокруг судна на несколько сот миль во все стороны света простирался только лед.

За пять лет до того, как «Михаил Сомов» оказался пленен льдами Тихоокеанского ледяного массива, в районе Русской на айсберги вертолетами устанавливались радиобуи и дрейф айсбергов контролировался искусственными спутниками Земли. Совершенно случайно на трех айсбергах радиобуи были установлены также в середине марта, более того, исходная точка дрейфа отличалась от местоположения задрейфовавшего судна всего на несколько миль. Траектории дрейфа первые три месяца почти совпадали. Если судно, подобно айсбергам, начнет свое странствие в белом безмолвии ледяных полей моря Росса, когда можно ожидать выноса его в зону, где оно вновь обретет возможность активного плавания? Даже самые оптимистические расчеты показывали, что это может произойти не раньше ноября – декабря, когда судно будет находиться примерно на меридиане 170° з. д. А запас топлива на судне, с учетом минимального расхода на обогрев и приготовление пищи, только до второй половины августа. Так идея посылки ледокола на выручку дрейфующему «Михаилу Сомову», которая была высказана еще в начале дрейфа, в конце апреля стала обретать реальные очертания.

Шансы на успех такого рейса специалистами оценивались по-разному. Слишком много было непредсказуемого, когда дело дошло до реальной оценки той обстановки, которая могла сложиться по пути движения ледокола. Еще ни одно судно в практике мирового мореплавания не совершало переход в зимнее время, в разгар полярной ночи, в южнополярных водах, да еще в неисследованном районе, о котором было известно лишь то, что здесь формируется один из крупнейших ледяных массивов Южного океана. Этот регион и в прямом и в переносном смысле представлял собой «белое пятно» около 2000 км в поперечнике.

Всех, следивших за дрейфом в Ленинграде, в первую очередь интересовала толщина льда в этом районе. По сведениям, поступавшим с «Михаила Сомова», судить в целом об этом было трудно – разовые определения вблизи судна были малоутешительными: от трех до шести метров. Поля такой толщины под силу только современному атомному гиганту. Однако ледоколу, чтобы достичь места дрейфа, необходимо пересечь ледяной массив с севера на юг, то есть преодолеть около 900 миль. Ясно, что вблизи кромки дрейфующего льда проблем возникать не будет, но что представляют собой последние 200-300 миль, ядро, «соль» ледяного массива? Можно пытаться избежать перехода в старых сплоченных тяжелых льдах и подойти к дрейфующему судну не по кратчайшему пути – по 150° з. д. с севера, а удлинив его, зайти с юга. Дело в том, что западная окраина моря Росса – район наиболее благоприятный для плавания. Длительное время здесь сохраняется обширная полынья, облегчающая доступ к берегам континента. Можно войти в море Росса отсюда, проследовать вдоль его южных берегов и только от мыса Колбек, расположенного на 158° з. д., начать пробиваться к «Михаилу Сомову». Путь удлиняется почти вдвое, но льда, который может стать серьезным препятствием на пути ледокола, будет значительно меньше. Кроме того, плененное судно дрейфует на запад, навстречу спешащему к нему ледоколу. Примерно до середины мая этот вариант был предпочтительней. Однако тщательный анализ ледовой обстановки, складывающейся в юго-восточной части моря Росса, где дрейфовал «Михаил Сомов», показал, что массив тяжелых льдов медленно, но неуклонно сползает на запад, прижимаясь к берегу. В середине мая он плотно оседлал мыс Колбек и полностью перекрыл подходы к нему из южной части моря Росса. При этом по неясным причинам дрейф «Михаила Сомова» замедлился, и он стал отставать от траектории дрейфа тех айсбергов, которые были выбраны в качестве ориентира. Нельзя сказать, что ледовая обстановка по меридиану 150° з. д. при этом улучшалась. Она оставалась практически без изменений, спасибо и на том. К концу мая, когда ядро старых льдов сместилось к западу в центральную часть моря Росса, ледовая обстановка даже улучшилась, и к моменту выхода ледокола на помощь «Сомову» – к началу июня – меридиональный маршрут движения его через Тихоокеанский ледяной массив рассматривался всеми принимавшими участие в подготовке этого спасательного рейса как единственно возможный.

Спасательная операция разбивалась на несколько этапов. Вначале предполагалось подойти на возможно кратчайшее расстояние и вертолетами забросить с ледокола на судно топливо, одежду, аварийное снаряжение на случай, если судно будет раздавлено льдами и придется организовать полевой лагерь. После этого пытаться преодолеть последние десятки (а возможно, сотню) миль самых тяжелых льдов и, если это удастся, пробиться к самому «Михаилу Сомову», околоть его и вместе с ним выходить на чистую воду. Если это будет невозможно, сохраняя активность, находиться вблизи дрейфующего судна для оказания ему немедленной помощи и ожидать улучшения ледовой обстановки.