Марина Цветаева - Марина Цветаева. Письма 1924-1927

Сверканье до кипени
Вскипающих волн…
Песками засыпанный,
Сахара — твой холм!

Раскалена как смоль:
Дважды не вынести!
Брат, но с какой-то столь
Странною примесью

Смуты… (Откуда звук
Ветки откромсанной?)
Брат, заходящий вдруг —
Сто́лькими солнцами!

Брат без других сестер:
Hа́-прочь присвоенный!
По гробовой костер —
Брат, но с условием:

Вместе и в рай и в ад!
Раной — как розаном
Соупиваться! (Брат,
Адом дарованный!)

Брат! Оглянись в века:
Не было крепче той
Спайки! Шумит река…
Снова прошепчется

Где-то, меж звезд и скал,
— Настежь, без третьего! —
Что́ по ночам шептал
Цезарь — Лукреции.

Между нами — клинок двуострый
Присягнувши — и в мыслях класть…
Но бывают — страстные сестры!
Но бывает — братская страсть!

Но бывает такая примесь
Прерий в ветре и бездны в губ
Дуновении… Меч, храни нас
От бессмертных душ наших двух!

Меч, терзай нас и меч, пронзай нас.
Меч, казни нас, но, меч, знай,
Что бывает такая крайность
Правды, крыши такой край…

Двусторонний клинок рознит?
Он же — сводит! Прорвав плащ
Так своди же нас, страж грозный,
Рана в рану и хрящ в хрящ!

(Слушай! если звезда, срываясь…
Не по воле дитя с ладьи
В море падает… Острова есть,
Острова для любой любви…)

Двусторонний клинок, синим
Ливший, красным пойдет… Меч
Двусторонний — в себя вдвинем!
Это будет — лучшее лечь!

Это будет — братская рана!
Так, под звездами, и ни в чем
Не повинные… Точно два мы
Брата, спаянные мечом!

Меж нами — десять заповедей:
Жар десяти костров.
Родная кровь отшатывает:
Ты мне — чужая кровь.

Во времена евангельские
Была б одной из тех…
(Чужая кровь — желаннейшая
И чужде́йшая из всех!)

К тебе б со всеми немощами
Влеклась, стлалась — светла
Масть! — очесами демонскими
Таясь, лила б масла́ —

И на ноги бы, и под ноги бы,
И вовсе бы так, в пески…
Страсть, по купцам распроданная.
Расплёванная, — теки!

Пе́ною уст, и накипями
Очес, и по́том — всех
Her… В волоса заматываю
Ноги твои, как в мех:

Некою тканью под ноги
Стелюсь… Не тот ли (— та! —)
Твари с кудрями огненными
Молвивший: встань, сестра!

Под занавесом дождя
От глаз равнодушных кроясь,
О завтра мое! — тебя
Выглядываю — как поезд

Выглядывает бомбист
С еще-сотрясеньем взрыва
В ушах… (Не одних убийств
Бежим, зарываясь в гриву

Дождя!)
— Не расправы страх,
Не… — Но облака! но звоны!
То Завтра на всех парах
Проносится вдоль перрона

Пропавшего… Бог! Благой!
Бог! И в дымовую опушь —
Как о́б стену… (Под ногой
Подножка — или ни ног уж,

Ни рук?) Верстовая снасть
Столба… Фонари из бреда…
— О, нет, не любовь, не страсть,
Ты — поезд, которым еду

В Бессмертье…

Брожу — не дом же плотничать,
Расположась на росстани!
Так, вопреки полотнищам
Пространств, треклятым простыням

Разлук, с минутным баловнем
Крадясь ночными тайнами,
Тебя под всеми ржавыми
Фонарными кронштейнами —

Краем плаща… За стойками —
Краем стекла… (Хоть краешком
Стекла!) Мертвец настойчивый,
В очах — зачем качаешься?

По набережным клятв озноб,
По за́городам — рифм обвал.
Сжимают ли — «я б жарче сгреб»,
Внимают ли — «я б чище внял».

Всё ты один: во всех местах,
Во всех мастях, на всех мостах.
Так неживые дети мстят:
Разбейся, льстят, развейся, льстят.

…Такая власть над сбивчивым
Числом — у лиры любящей,
Что на тебя, небывший мой,
Оглядываюсь — в будущее!

Врозь идущие руки распятья

Нежиться как ужи… [56]

Мне с тобою — так спалось,
О тебе — так пелось!

Дочку свою, прошу,
Не называй Мариной! [57]

Пригород: руки твои в рубцах,
Первый листочек клейкий…
Князь, засыпающий на руках
Маленькой белошвейки…