Петр Дружинин - Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование

На Вашем квартирном фронте, как мне сказала Лидия Владимировна, – большая удача. Дом отремонтирован, и никаких переселений ей и Вам больше не угрожает. Навестить ее, к сожалению, я пока не могу – передвигаюсь с трудом: полиартрит решил заняться моими ногами. Но от ее голоса по телефону очень хорошее впечатление. Она говорит собранно, бодро, логично, самоуправляемо. Такое же впечатление бодрости и стойкости, как от Ваших писем.

Из литературных новостей, пожалуй, самая большая – выход «Петербурга» А. Белого с прекрасными примечаниями Саши [Лаврова] и его друга [Сергея Гречишкина]. Книгу эту очень трудно достать, но, надеюсь, ему удастся это сделать для Вас.

Интересное и новое явление – открытие клуба молодых, нонконформистских поэтов и прозаиков, таких, как известная Вам Лена [Шварц] и мн. другие. Они собирались уже при многочисленной длинноволосой публике раз пять, и им разрешено выпустить небольшим тиражом альманах. Все это – на базе музея Достоевского…

Что касается меня самого, то живу тихо и замедленно. Получил корректуру Блока и В. Соловьева из провинции, а летом надеюсь увидеть в журнальной публикации свои воспоминания о Белом…

Кажется, все, достойное внимания.

Обнимаю Вас и крепко жму Вашу руку.

Сусуман, 22 марта 1982

Дорогой Дмитрий Евгеньевич!

Ваше письмо от 2 марта благополучно и своевременно попало в мои руки, и я благодарен Вам за новости, которые оно содержит. Не скажу, что они меня чересчур порадовали. Вы мало сообщаете о себе, но я мог почувствовать, что недомогание Ваше по-прежнему беспокоит Вас и осложняет Вашу жизнь, мешая работать. Впрочем, судя опять-таки по Вашему письму, Вы работали за то время, что мы с Вами не виделись, весьма плодотворно. В каком журнале должны увидеть свет Ваши воспоминания о Белом? В какой из провинций явятся Соловьев и Блок? Впрочем, где бы и когда бы это ни произошло, Вы – я надеюсь – не забудете, что я принадлежу к числу Ваших постоянных читателей (и по-читателей). Действительно, Дмитрий Евгеньевич, я ведь читал и хорошо помню все написанное Вами, начиная со статьи о «Новом пути». Так что поддержите эту традицию, не дайте ей прерваться.

О моей жизни и печальных переменах, наметившихся в ней с 1 февраля с.г., Вы, должно быть, слышали. Сейчас мои жалобы рассматривает сусуманский прокурор по надзору; если меры не будут приняты, мне придется обращаться дальше и выше.

Радует и обнадеживает меня лишь то, что мама, кажется, оправилась насколько возможно от страшного удара, какой был нанесен ей моим арестом, и что Светочка должна в апреле освободиться «подчистую». О своем я уже не заплачу, как писала Ахматова, но судьба этих двух страдающих (из-за меня, но не по моей вине) женщин – это главное бремя, которое с самого начала тяготит мое сознание, не очень-то приученное к таким «перегрузкам».

У вас уже началась весна, а у нас еще лишь еле угадывается. Морозы держатся между тридцатью и сорока. Все это продлится еще приблизительно месяц, а потом начнется колымская весна, и это (психологически) будет для нас самое трудное время. Об этом даже в песнях поется…

Дело мое находится сейчас в Москве и рассматривается зам. прокурора РСФСР. В ближайшие недели должен быть какой-то результат. Я думаю, что лишь теперь, начиная с этих московских ступеней, настает пора всерьез заняться моим делом («беспрецедентным», как я характеризую его в одной из своих жалоб), вынести протест и пересмотреть приговор. Сам я возлагаю более всего надежды на свое обращение в ЦК КПСС, очень подробное и насыщенное фактами, которое, я предполагаю, где-то около 1 апреля отправится, наконец, в Москву.

А все, что было до того (имею в виду хлопоты и беспокойства по моему делу), было уже ab ovo обречено на неудачу, особенно на ленинградском уровне.

Между прочим, здесь в колонии я гораздо больше, чем раньше, имею возможность знакомиться с нашей отечественной периодикой (за отсутствием иного, конечно). Регулярно просматриваю «Вопр. лит-ры» и «Вопр. философии», и «Книжное обозрение», и многое другое. Между прочим, встречается немало любопытного, причем в таких изданиях, как «Огонек» или журнал «Ровесник»… Историко-литературный уровень статей и публикаций, напечатанных в этих массовых многотиражных журналах, как правило, достаточно высокий. Я с удовольствием отметил для себя это явление и сделал некоторые выводы применительно к своей будущей научной и литературной деятельности.

Ну вот. Немного пообщался с Вами, и стало на душе полегче, как будто провел полчаса наедине с Вами в Вашем кабинете на Петербургской стороне. Всего Вам доброго.

Берегите себя и не перегружайте себя работой.

Поклон от меня Лине Яковлевне.

6 мая 1982

Дорогой Костя! Давно Вам не писал: очень уж омерзительно себя чувствовал, почти не занимался. Теперь стало немного лучше – из горизонтального положения привожу себя в вертикальное, привычное, у стола.

Справляюсь о Вас у разных людей. Они дополняют Ваше последнее письмо. Сегодня говорил с Вашей мамой. Она в восторге от Светланы. Как хорошо: древняя тревожная ситуация «невестка в доме» у Вас оказалась не только не тревожной, а наоборот, лучшей из возможных. Вам повезло. Светлана хлопочет.

Лидия Владимировна на днях переселяется в Пансионат АН в Павловске на месяц. Ей выхлопотали эту трудно добываемую путевку. Время очень подходящее для отъезда из города – сегодня яркое солнце и плюс 21°, похоже на то, что перелом к лету (пишу об этих погодных прелестях с опаской: ведь у Вас, вероятно, еще очень холодно и контраст для Вас огорчителен).

Зимней своей работой резко недоволен: сделал меньше, чем когда-нибудь. Подползаю к «Петербургу» Белого, но медленно, не как черепаха, а, скорее, как рак, который пятится назад. Печатаются вещи старые, сделанные 2–3 года назад, и их мало. Любопытно только, как прозвучит мой мемуарный опус (о Белом) – жанр для меня новый, но соответствующий возрасту. Устал я от всего, и ряды близких очень, очень поредели, да и есть ли близкие?

Нашу тихую литературоведческую жизнь в Ленинграде за последнее время «взволновали» два юбилея: Л.Я. Гинзбург (весьма пышно и изысканно в С[оюзе] П[исателей]) и Макогона [Г.П. Макогоненко] в ЛГУ – еще более пышно и менее изысканно. ИРЛИ все более стервеет, а Блоковская группа работает плохо – я, слава Богу, от нее отмежевался… В. Орлов оч. болен и совсем ослеп.

Все Ваши друзья надеются на предстоящее Вам в скором времени возвращение. Дай Бог, чтобы оно состоялось раньше положенного срока. Хорошо, что Вы вернетесь в хороший, полный тепла и душевного уюта дом.

Напишите о себе подробнее – о внешнем и внутреннем. В мае и в начале июня мы будем в городе…