Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны: 2013-2021 [litres]

Аня быстро, чуть близоруко посмотрела по сторонам, словно где-то рядом была подсказка.

– Нет, он тоже со сложной географией, – сказала она, собравшись. – Он сын военного, вырос в Одессе. Когда мы познакомились – он жил в Днепропетровске… Перед отъездом в Питер я некоторое время гостила у родителей в Харькове. А Харьков и Днепропетровск рядом находятся – и мы с ним… активно общались. У нас всё как-то глупо получилось, потому что встретились два человека с очень заниженной самооценкой. Я, к тому же, была после тяжёлого романа – там меня активно убеждали, что я никто и звать меня никак. И мне было сложно поверить, что такой красивый и умный мальчик всерьёз ко мне потянулся.

– Он молодой парень тоже? – спросил я почему-то в настоящем времени.

– Мой ровесник, 1988 года.

– И тоже русский?

– Русский, русский. И убеждённый коммунист. Он за коммунизм пошёл воевать.

– Мы оба были ролевики, – говорит Аня. – Я сама из ролевой среды вышла не так давно, когда уехала на Донбасс.

Тут я перестаю что-либо понимать. То есть, я что-то слышал про ролевиков, но никогда не встречал и думал, что это какие-то подростки, штурмующие кусты с деревянными мечами.

– Ролевики – это не только те, кто с мечами бегает, – поясняет Аня. – Это субкультура, это тусовка, это общение людей, которые знакомятся через ролевые игры, через каких-то общих знакомых. Не все они постоянно играют в ролевые игры. Многие выезжают на игры раз в год, раз в два года.

– А как эти игры выглядят?

– Некоторые действительно выглядят так, что люди бегают с муляжами оружия. Но бывают игры не только по Толкиену, бывают по Гражданской войне, и по Желязны, и по Агате Кристи. Господи, по чему только не бывают.

– Ты всю эту литературу читала? Она тебе нравится?

– Да, конечно. В наших кругах очень любят фантастику, фэнтэзи.

– И что, это действительно очень увлекательно?

– Очень.

– А Лёшка… что он был за парень, как выглядел?

– Рост – 1.95, худой и с длиннющими волосами, зелёными глазами, очень правильными чертами лица, низким голосом, и с какими-то очень детскими жестами, мимикой. Хотя на самом деле он был очень заморочен на гиперответственности.

– Какое у него было образование?

– Мехмат.

– А почему «левый»?

– Потому что структурализм – жизненная философия среди ролевиков. Плюс примат государства над человеком в его понимании. Плюс экономическая точка зрения. Ему казалось, что жить для себя, в том смысле, что неважно, что будет с государством, важно – что будет с тобой, – это позиция бактерии, вируса… – она недолго молчит, что-то вспоминая. – В общем мы с ним так и не поверили, что друг другу всерьёз нужны. Я уже постфактум узнала, что он был готов переезжать за мной в Питер, но решил, что я не проявила достаточной заинтересованности. Так мы разъехались. Он не продолжил общение, ушёл из всех соцсетей. А потом позвонил мне уже с войны.

– Он пошёл воевать в середине июля. Приехал на поезде, тогда ещё поезда ходили в Луганск.

Он собирался поехать в июне, но подобрал птенца стрижа и выкармливал его. Птенца стрижа нужно выкармливать сорок дней. Он выкормил стрижёнка, а потом поехал на войну. Его взяли в батальон «Заря», в артиллерию.

Сначала его вообще брать не хотели, потому что он действительно странно выглядит: очки, длинные волосы, худой. Потом спросили: «А ты кто?» «А я математик-программист». «О, это же вычислитель в артиллерии».

Там реально не было никаких книжек и лишь пара человек добровольцев из России, которые что-то знали, что-то умели и показали. Потрясающе! Я вообще не знаю, как они тогда умудрились Луганск удержать. На Металлисте стояла его батарея во время августовских страшных боев. Там было две батареи. Потом, когда я уже после его смерти приехала, мне рассказывали, что вторая батарея страшно мазала, «…а вот наша не мазала, потому что у нас Паганель был вычислителем». Позывной его был – Паганель.

Он погиб 26 марта 2015 года. В Лутугино под Луганском. К тому времени он уже командовал батареей, был капитаном. Хвост пришлось обрезать – обменять на капитанские звёздочки.

…А потом его уволили задним числом…

Есть такая команда сверху: минимум боевых потерь. Поэтому избавляются от погибших задним числом. После активных боёв порой озвучиваются такие низкие цифры жертв – оттого что мёртвых увольняют.

Сначала, когда первый раз прозвучало «Лёшка», она чуть не заплакала.

Но как-то быстро, и, показалось, уже привычно, взяла себя в руки.

Мы заказали ещё по мохито, уже алкогольного. Она предложила; хотя тут куда лучше подошла бы водка. Но… было бы странно, да? Купить водки и, чокаясь, её пить.

И вот мы сидели, и тянули этот дурацкий мохито из трубочек. И всё время курили.

– Родители у него остались?

– Мать в Одессе.

– Ты её не видела?

– Видела. Она тоже была на похоронах.

– Какая она?

– Странная. Последний год он не хотел с ней общаться… Как я поняла с его слов, его мать очень истеричная и непоследовательная женщина, которая очень хотела, чтобы он был при её юбке.

– Обычная мама… Ты так и не приехала к нему?

– Самое удивительное: нет. Сначала он говорил, чтобы я этого не делала, потому что опасно. Потом говорил: подожди, мне отпуск буквально через неделю дадут, и я сам приеду к тебе в Питер. Я решила ждать. И этого себе никогда не прощу…

– …ты приехала на похороны и решила остаться здесь?

– После похорон я вернулась в Питер, раздала вещи, уволилась с работы…

– И поехала в Луганск.

– Да.

– Что мне запомнилось?.. – переспрашивает она.

…Запомнилось, как я приехала на первое интервью. Бабушка из Новосветловки – там очень долго стоял батальон «Айдар». Эту бабушку избили двое «айдаровцев» до такой степени, что она потеряла зрение. Причем избили её из-за совершенно нелепой и мутной темы. Дело в том, что у неё во дворе её знакомые поставили джип, но вытащили из него аккумулятор. И эти «айдаровцы» били её, чтоб она сказали им, где аккумулятор. А его просто не было, его забрали…