Джарон Ланье - На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности

Я не был уверен, что выступаю против использования атомной энергии, но существовало множество локальных случаев антиядерного активизма, которые я был готов поддержать. Здесь была тонкая грань и много нюансов. Как же чудовищна политика. Нужно подстрекать паранойю и ярость, чтобы у тебя все получилось, а потом надеяться, что твои действия не принесли больше вреда, чем пользы.

Я немного изучил законы и познакомился с активистами, которые интересовались ядерным вопросом. Через некоторое время я разузнал, как разрешить вопрос с судебными издержками по делу о строительстве электростанции в Нью-Мексико. Слушания состоялись в Санта-Фе, столице штата Нью-Мексико.

Моя внешность была обманчивой. У меня почти не было денег, и я несколько месяцев ночевал в спальном мешке под мостом через небольшой ручей около здания законодательного собрания штата. Свой выходной костюм я хранил в общественном туалете. Я подстриг волосы, из-за чего они превратились в пушистый шар.

В суде я добился права ознакомиться с финансовой документацией и увидел в ней такие путаные объяснения, как будто реальностью управлял комедийный сценарист.

Пятнадцатое определение VR: набор инструментов, превращающих мир в такое место, где узнавать новое становится проще.

Коммунальным службам пришла в голову идея безрассудно потратить средства, потому что они зарабатывали проценты от того, сколько им удалось освоить бюджетных средств, и чем больше они тратили, тем выше были их гонорары [31]. Самое интересное было то, что коммунальные службы не замечали, как смешно они выглядят. Людей вообще власть ослепляет – это я понял на своем жизненном опыте.

Из того, что я притворялся адвокатом, вышел толк, хоть и ненадолго. Было очень забавно ставить в неловкое положение классных высокооплачиваемых адвокатов, и очень здорово было убедиться в том, что простой гражданин действительно может повлиять на систему. Я стал больше ценить нашу страну. Какое-то время я даже думал, что мог бы стать настоящим адвокатом.

Как-то вечером я встретил под мостом изысканно одетую ухоженную девушку-хиппи с фарфоровой кожей. На ней было летящее шифоновое платье в пастельных тонах. Мы поцеловались, решили перейти к чему-то большему, и тут появился ее парень, красивый и явно богатый, и свирепо на меня посмотрел. Они укатили прочь на его шикарном мотоцикле. Кто эти странные существа, что бродят среди нас? Сейчас поискал бы в Google или Bing, но тогда приходилось блуждать от загадки к загадке.

Я пошел на тщательно организованную мирную демонстрацию на месте строительства атомной электростанции в Аризоне. Там меня арестовали. Было весело сидеть в заключении вместе с кучкой студентов разных колледжей. Одного парня арестовывали на мирных демонстрациях по всему миру, даже на Красной площади в Москве – совсем не шутка по тем временам. Я восхищался им, хотя осталось неясным, был ли протест против всего протестом против чего-нибудь. Это больше напоминало какую-то духовную практику, возможно полезную.

Когда я ехал обратно в Нью-Мексико на своем «Дарте», то подобрал автостопщицу, юную велосипедистку, которая верила в спиритизм, как и многие тогда. Рыженькая, с писклявым голосом и носом-кнопкой, в порванной белой футболке, кожаных штанах и с прозрачной подвеской на шее. Она верила, что люди неосознанно пытаются следить друг за другом на психическом уровне, но большинство людей плохо это умеет. Им нужны подсказки.

«Тебе приходится скрывать, куда ты идешь. Через некоторое время начинаешь чувствовать чужое вмешательство. Так здорово стряхнуть с себя все эти любительские попытки спиритических практик. Люди больше к тебе не пристают. Тишина и покой священны». Интересно, где теперь эта женщина и как она пользуется интернетом.

Вернувшись в Нью-Мексико, я научился некоторым информационным приемам. Меня обливали водой, пока я держал в руках плакат с надписью «Я сухой». Эта акция должна была привлечь внимание к карманам с соленой водой, обнаруженным у места захоронения радиоактивных отходов возле Карлсбада, которое считалось сухим.

В устаревшей части американского законодательства под названием «доктрина справедливости» говорится, что радиоволны, которые переносят теле- и радиосигналы, – это общественная собственность. Но на практике широковещательных станций было всего несколько, потому что так работает передача аналоговых сигналов.

Телевидение обладало властью. Оно становилось основной политической платформой. Если бы горстка владельцев телеканалов договорилась транслировать ложные новости или искаженную информацию, у других сторон не было бы никакой возможности опровергнуть их ложь.

Владение телеканалом напоминало бы монополию на мысли. Фактически именно это и произошло в некоторых странах, например в Советском Союзе. А почему то же самое не могло произойти в США? Если бы, допустим, демократы завладели всеми телеканалами в регионе, республиканцам осталось бы только кусать локти.

Таким образом, согласно доктрине справедливости, любой использующий общественные радиоволны обязан освещать все точки зрения, а не только предпочтительные. Телевидение – общественный ресурс.

Эта идея выглядит сейчас радикальной и эксцентричной, и ее уже давно разнес в пух и прах Рональд Рейган. Но в те времена доктрина справедливости казалась разумной большинству людей любых политических взглядов. И все же этот закон не прошел достаточно проверок. Я и несколько моих друзей решили попытаться это исправить.

Мы «включились» – это официальный юридический термин, – когда телеканалам в Эль-Пасо пришлось подавать повторную заявку на право использования радиоволн. Нам удалось нарушить этот обычно стандартный процесс и связать их по рукам и ногам. Мы заставили телеканалы профинансировать кампанию социальной рекламы, полностью противоположную предыдущей – огромной волне проплаченных рекламных акций в поддержку строительства электростанции в Аризоне.

Благодаря суду у кучки пыльных хиппи из Нью-Мексико внезапно появился бюджет для рекламной кампании на телевидении. Как нам это удалось? Мирные движения часто становились полигоном для социальных экспериментов, одним из которых был «поиск единогласного решения». Примерно, как wiki-страница, за исключением того, что все обязаны быть довольными. И нет элиты Википедии, которая всем затыкает рты. Так что встречи были действительно долгими. Сразу приходит на ум, как были бы сейчас довольны либертарианцы.

Чтобы провести кампанию на телевидении, мы, сотни добровольцев, собрались вместе, обсуждая сценарии, роли, места – всё подряд. На это ушли месяцы.