Зорий Файн - Кофе-брейк с Его Величеством

В аэропорту Стамбула я поймал себя на мысли, что мир измельчал. Люди тусклые, озабоченные, личностей мало. Рядом со мной на скамейке сидел чернокожий господин в очках с тонкой оправой и в шикарном костюме, на рукаве которого с наружной стороны так никто и не отпорол огромный лейбл производителя. Впрочем, он его явно выставлял напоказ, жуя двухдолларовый бублик с кунжутом.

Кругом портреты Стива Джобса. Одинокий, пустой, страшный и холодный мир, даже Стив на фоне своей индустрии смотрится как иллюзионист, который понял, как сделать, чтобы этот мир, в стремлении выглядеть на высоте, отдавал последние деньги за все новые и новые примочки к его iPod, iPad и iPhone – настоящим iКонам эпохи.

Он поставил этот мир на колени, как никакой другой император, когда его игрушки стали символом достатка, престижа и даже роскоши.

Не забуду один филармонический концерт в Москве в начале 2011-го: бабушка с внуком оба отделения не могли уняться, пересылая друг другу какие-то картинки на двух белоснежных айпадах… Концертный зал и музыка… – они были уже вне всего этого…

Кстати, о музыке. Включил я в номере отеля телевизор. Центральный телеканал: тройной состав большого симфонического оркестра, все музыканты которого – дети, играли даже на тяжелой меди. Прекрасная многокамерная съемка с тремя кранами – за операторским пультом мастеринг звукозаписи проводит явно опытный оператор с хорошим музыкальным вкусом. Я замер. Никогда я не слышал ни в Москве на концертах, ни в ином месте, ни в грамзаписи такого чудесного проникновенного исполнения… Чайковского.

Через две недели после возвращения в Украину я стоял у закрытой двери музея Петра Ильича в доме фон Мекк в Браилове, где он создавал свои известные произведения. Двадцать лет назад мы с супругой участвовали в церемонии открытия этого музея. Сегодня здесь – ПТУ, от музея осталось лишь несколько комнат.

Подумайте, если сегодня китайские дети играют русскую музыку лучше русских взрослых, что будет завтра?!

Очень интересная телевизионная реклама. О чем бы ни говорилось, финал одинаков: все сотрудники фирмы выстраиваются в шеренгу и во главе с руководителем с общим поклоном скандируют на своем рыкающем языке подобие двустишия. Занавес. А за то, что строитель высыпал в недозволенном месте мусор из грузовика, этот рекламный сюжет закончился для него тюрьмой.

…На Пике Виктории дуют сквозные ветры. Местные перекупщики продают сувениры, среди них чудесные «картины маслом». Причем стоимость их смехотворная (в Эрмитаже продавали крохотные фотокопии по цене здешнего полуметрового полотна).

– Это там, в остальном Китае, вам надо письменное разрешение с красной правительственной печатью на вывоз картины или каллиграфии, а здесь в Гонконге – свободная зона, – смеется продавец.

Отсюда, с высоты 554 метров открывается прекрасный вид на город, который Объединенное Королевство воздвигло на другом конце света.

На тот момент стоимость жилья составляла здесь около 8000 долларов США за квадратный метр, а в престижных районах – 20—30 тысяч. Средняя зарплата – около 1400 американских долларов плюс премии и 13-я зарплата.

Что их точно объединяет с остальным Китаем – так это запрет на рождение второго ребенка. Причем четкой цифры штрафа за ослушание нет, в каждой провинции чиновник сам определяет «величину подношения», и зависит она от многих факторов, в том числе, от достатка семьи. В Гонконге шепотом рассказывают историю, как одного влиятельного бизнесмена заставили уплатить штраф около 100 тысяч американских долларов – это немыслимая для Китая сумма в подобной ситуации.

Так и остается загадкой, как эта власть, допускающая разврат, пьянки и общую вседозволенность, сумела найти рычаги, чтобы в миллиардном народе все были так похожи друг на друга! Да еще и с примесью конфуцианского воспитания. Да так, что когда группа китайцев приезжает на отдых, на всех до единого одинаковые безобразные желтые ситцевые рубашки, разрисованные безвкусными пальмами, выложенными «в елочку»…

Однажды я увидел нечто удивительное. Вдоль вечернего океана с высоко поднятой головой и чуть вздернутым к верху носиком, запахнувшись в черное, как ночь, кимоно, расшитое золотыми птицами, из-под которого были видны только белоснежные руки и шея, гордо шла стройная высокая китаянка, очевидно из северных провинций. За руку она вела мужчину, старшего вдвое, маленького и с проседью. Мужчина еле стоял на ногах, но покорно ковылял за ней, во всю горланя какие-то дикие песни.

– Это – муж… – шепнул наш китайский гид и спокойно провожая их взглядом, добавил: – У нас принято, что красивые девушки выходят замуж по расчету за таких, кто им в отцы годится. Разве у русских не так?!

Я промолчал, но про себя добавил: а еще китайцы, как и русские, безбожно пьют…

Пару раз я наблюдал за влюбленными парочками вдоль набережной. Правда, трудно было понять по отрывистости и жесткости их языка, что они говорят: объясняются ли в любви или выясняют друг с другом отношения.

Прямо вдоль берега снуют на маленьких мопедах старушки-торговки жемчугом. Они постоянно жуют какую-то противную красную кору (с наркотическими свойствами), отчего создается ощущение, что они жевали бритву и порезались. Кстати, за 50 граммов настоящего наркотика в стране – смертный приговор. Были случаи, когда ни просьбы послов, ни даже президентов, не спасали своих граждан.

Жемчуг у них красивый, крупный, но, естественно, не настолько отшлифованный, как на заводе, где цена в 50—100 раз дороже. Цифры выводим ногами здесь же, на песке. Китайцы очень любят торговаться, вплоть до того, что ради красивой торговли могут уступить товар ниже себестоимости. Как-то на рынке одна торговка лакированными расписными дощечками (сувенир, типа наших матрешек) настолько воодушевилась, что, когда мы «сбили» цену с четырехсот юаней, которые она просила, до семидесяти, не хотела нас отпускать: обнимала, жала нам руки, хлопала по нашим ладоням и просила сфотографироваться на память.

Огромный необъятный трехэтажный торговый центр полностью рассчитан на туристов, в первую очередь, русских. На Хайнань из Красноярска семь часов лету. Технику продают честно: вот оригинальный айпад за 900 долларов, вот китайская (улыбаются) подделка за 100 долларов, а вот наш фирменный китайский планшет, для вас он – «ноу нейм», но у нас таким пользуется вся страна – качественный продукт внутреннего рынка за 300 долларов.

Так смело называть цены в долларах больше себе не позволяют нигде. В отеле я пытался поменять деньги на карманные расходы – мне отказали, потому что в Китае менять деньги, можно только имея временную прописку. Мы же по закону могли быть прописаны лишь через день.