К. Феофанов - Цивилизационная теория модернизации

Неразрешение противоречий на том же социально-управленческом уровне, на котором они возникли, порождает бóльшую цену ошибки и разрушительный потенциал на других уровнях. Происходит передача кризисного потенциала на более высокие иерархические ступени, дестабилизация и проблематизация всей системы. В результате применения механизмов иерархического властепреклонения, позволяющих «снимать» противоречия и «решать» проблемы, в российском управлении традиционно страдает качественно-содержательная сторона. Системы, основанные на вертикальных иерархиях и недостаточно задействующие проектные, матричные и иные управленческие структуры, характеризуются внутренней слабостью, являясь «колоссами на глиняных ногах».

Независимо от конкретного видения ситуации представителями нижестоящих уровней, реализуемые решения и инновации, как правило, имеют более высокое иерархическое происхождение и реализуются в конкретных, обязательных для исполнения, рекомендуемых действиях. Обязательность способов действия становится непререкаемой в условиях переходной и «плавающей» нормативности, когда моральные и правовые принципы получают значительный разброс в интерпретации и практическом применении. Работа механизмов право- и моралеприменения в российском управлении заслуживает самого детального внимания и изучения.

Авторитарный и далеко не позитивный характер большинства российских решений и инноваций не позволил в прошлом, не позволяет в настоящем и не позволит в будущем, до тех пор, пока сохраняются основы российской ментальности, то есть в продолжение обозримых перспектив развития России, перейти к верховенству правовых норм над политическими и узкособственническими интересами власти любого уровня. Данные особенности российского менталитета делают невозможным построение в России правового государства в западном понимании данного термина, создание которого, тем не менее, нередко провозглашается представителями российской властвующей элиты. Примечательно, что обоснование необходимости правового государства имело значительно большее хождение среди российских руководителей в 1990-е гг. с их характерным не всегда адекватным переносом западно-демократических постулатов на российскую почву. В эпоху Президента В. Путина утопические в российских условиях призывы сменились более реалистичными подходами, значительно менее настойчиво ставящими слабовыполнимые задачи.

Конечно, в России возможны отдельные успехи элементов того, что во всём мире называют «правовым государством». Меры управленческой и технологической модернизации, совершенствования законодательного регулирования в сфере госуправления и предпринимательства, конечно, создают «рамочные» правила игры, которых необходимо придерживаться даже вопреки ментальным стереотипам, но при этом подавляющее большинство населения считает их ненужными и противоестественными. Создавая дополнительный стресс, неизбежно компенсируемый алкоголизацией, разрушением семьи, непринятием власти и общественного строя, ненавистные «противоменталитетные» правила, конечно, будут вынужденно соблюдаться, но сразу будут отвергнуты в случае внешнего послабления.

Характерной особенностью управления в России, вполне соответствующей российскому менталитету (здесь в полной мере соблюдается известный «закон соответствия менталитета и менеджмента»), выступает клановый характер управленческой вертикали как единственного источника развития, доходов и ресурсов, её «обрастание» сетями связей паразитирующих на каждом уровне чиновников с многочисленными унитарными предприятиями, фондами поддержки и исследовательскими центрами (а также с теневыми и криминальными структурами).

Данные особенности российского управленческого менталитета в большей степени характерны для органов государственного управления, некоммерческих предприятий, организаций военно-промышленного комплекса и традиционных отраслей экономики с экстенсивным развитием. В меньшей степени они имеют место в мегаполисах, высокотехнологичных отраслях бизнеса, крупных коммерческих компаниях и «инофирмах». Рыночная экономика и технический прогресс там, где они реально имеют место, требуют большего профессионализма и создают дополнительные внешние мотивации для сотрудников (уровень оплаты труда, интересность высокопрофессиональной и высокотехнологичной деятельности, организация труда и трудовых отношений). Но даже в данных отраслях, несмотря на провозглашаемую западную рациональную рефлексивность, зависимость между усилиями, усердием и инициативой имеет более сложный, чем на Западе, характер, предполагающий бόльшую роль внешних мотивирующих факторов. Именно внешние факторы заставляют российских управленцев проявлять инициативу и решать имеющиеся проблемы, а внутренние мотиваторы далеко не всегда оказываются достаточными.

Сегодня практически реализуются отдельные управленческие и поведенческие инновации, но в масштабах всей России они отвергаются как противоречащие национальному менталитету. Рыночная экономика, хотя и задействует «внешние» механизмы безличного принуждения, сталкивается с более сильным «внутренним» ценностно-ментальным сопротивлением. Позитивно-управленческие импульсы российских реформ не доходят до реформируемого населения, растворяясь в частных интересах чиновников и повседневности укорененных в менталитете властно-коллективно-трудовых отношений. Если устойчивое развитие западных обществ обеспечивается гражданскими структурами, то есть доминированием горизонтальных социальных взаимосвязей (принцип «волчка» или «жироскопа»), то конфигурация российского общества пирамидальная, основанная на вертикальных взаимосвязях: властные структуры… граждане (точнее даже… население) 47 47 См.: Романенко Л. М. Социальные технологии разрешения конфликтов гражданского общества: экзистенциальные альтернативы современной России на пороге третьего тысячелетия. М., 1998, с. 37—54. . Исторический опыт технологических и управленческих модернизаций показывает, что наиболее значимые изменения затрагивают технологический фактор, благодаря чему Россия каждый раз выходит на новую ступень в своём развитии. При этом практика управления подчиняется «вечным» ментально-цивилизационным постулатам, возвращаясь «на круги своя» после очередного модернизационного рывка (внешнего возмущения). Даже в ходе самого модернизационного рывка специфика российского управленческого менталитета нередко превращает отношения рыночных субъектов в нерыночные, вынуждая руководствоваться родственными, клановыми и коррупционными механизмами, а управленческая культура и структура значительно отстают от всё более усложняющихся задач.