Александр Образцов - Я русский. Вольная русская азбука

А до Москвы со мной в вагоне доехал один только негр из Африки. Монголы называли его Малик или Чернок. Вот уж кто торговал совершенно виртуозно! Его сияющая белозубая физиономия вызывала на станциях веселый ужас.

– Ты где так загорел? – кричали ему.

– Меховые куртки, настоящая кожа – пятьсот пятьдесят! Перчатки мягкие кожаные – пятьдесят! – орал он в ответ.

В Данилове он продал последнюю пару и на Ярославский вокзал пошел, танцуя, с кожаным рюкзачком, набитом товарным эквивалентом. В Черкизове Малик затоварится и помчится до Иркутска навстречу очередному монгольскому экспрессу.

– Ему надо, – сказала проводница с уважением, – у него в Иркутске семья и последний курс университета.

– Понятно, – ответил я. – А вам не кажется, что они слезли с деревьев значительно раньше нас?

Джон Кеннеди был таким же идолом шестидесятых, как Битлс и Мэрилин Монро. В его гибели, как и в гибели его брата Роберта, была какая-то закономерность, которую мы начинаем понимать только сегодня. В сущности, братья Кеннеди смотрелись бы своими только на нынешнем политическом небосклоне рядом, допустим, с Тони Блэром или Гавелом. Сорок лет назад эти два плейбоя потрясали своим поведением и видом все устои той державы, которая сложилась между двумя океанами как в инкубаторе.

Что же за держава сложилась между двумя океанами на зависть всем обитателям Земли?

Эта держава возникла совершенно пиратским способом на земле, принадлежащей другой цивилизации. И другая цивилизация была стерта с лица земли. Да ладно, скажут нам, все так возникают. Но не в новое историческое время. Когда Руссо писал и Вольтер излагал. Когда Дидро проповедовал и папа римский учил нравственности.

Возникновение и развитие Штатов – это пример того, как власть кулака и доллара постоянно подвергалась насилию со стороны демократии. Сначала запретили ввозить негров. Потом заставили сидеть с неграми за партой. А сейчас даже само слово «негр» исключили из лексикона.

«И чудно! – скажет иной либерал. – Вот пример победы демократии!»

Не надо спешить. Особенности американского пути в том, что он не подвергается сомнению. Любое американское движение объявляется каноном. Самое большее оскорбление, которое может стерпеть американец – это обвинение в легком бытовом хамстве, где-то даже и симпатичном. Ничего другого терпеть американцы не желают.

В этом смысле интересна параллель с русскими, которые готовы стерпеть что угодно. И сами себя высекут побольнее соседей. В этом вот различии и расположен весь национальный спектр человечества. То есть мы – антиподы. У нас убийство Кеннеди (пожалуйста, аналог – убийство Столыпина) также вряд ли раскрыли бы, но уж точно нравственно оправдали.

Однако почему убийство президента Джона Кеннеди осталось в докладе комиссии Уоррена актом полоумного одиночки Освальда? Только ли потому, что упала тень заговора, государственного переворота, которого в Штатах не может быть, потому что не может быть никогда?

И поэтому. И еще потому, что Америка не любит и не умеет страдать. Ее в инкубационном ее развитии не научили этому. Ее фильмы исключительно приторны и фальшивы. Ее солдаты мускулисты и трусливы. Ее политики лгут чаще, чем здороваются. Все это – последствия рождения в чужом гнезде. Кукушонок, который был забавен среди чужих деток, разорит гнездо приемной мамы. И доклад комиссии Уоррена весь был направлен к тому, чтобы это случилось как можно позднее.

И здесь возникает уже иная метафора – со страусом, прячущим голову в песок. Опасное это занятие – не замечать своих ошибок. Об этом, кстати, говорил еще товарищ Сталин: учитесь, говорит, самокритике. Но к себе свое учение не применял. Что роднит его с партнерами по коалиции.

Самое же симпатичное в братьях Кеннеди было то, что они сломали мафию. Хотя их папа был связан с нею тесной дружбой.

И потому путь Америки не представляется столь уж безрадостным.

Сложилась иерархия боли, из-за которой во многом жизнь хаотична.

Смешны люди, боящиеся высоты, замкнутого пространства, чужих несчастий, начальства, зубоврачебного кресла. Простительна слабость человека перед лицом болезни, грозы, собственной бедности. Некоторые не переносят насилия.

Все без исключения восхищаются мужеством в бою, хотя мужеством это считают соотечественники, враги называют фанатизмом, а врачи – психической аномалией.

Тем не менее, умирают все абсолютно, никто не дезертировал.

Иерархия боли выгодна обществу, когда общество напоминает армию. Тогда детские страхи темноты или женские взвизгивания при виде мышей порождают лишь семейные подтрунивания. Тогда страх мордобоя в казарме вызывает лишь презрение. Тогда выволочка по службе двадцатилетним шестидесятилетнего приводит всего лишь к инфаркту. Тогда необоснованная гибель десятков тысяч людей порождает только уверенность в крепости нашего духа.

Это уродство.

Можно сказать?

Когда общество хотя бы декларативно отказывается от насилия, оно напоминает растерянное стадо. Никто не хочет замечать качественного скачка из категории стаи. Есть такая странная поговорка: «Лучше за стадом ходить, чем стадо водить». Она учитывает нежелание причинять боль. В новой иерархии боли это качество должно быть основополагающим, по меньшей мере, – равным предыдущему мужеству в бою.

Нежелание причинять боль в складывающейся в мире новой реальности без войн отменяет мужество в бою. Если бой понимать как стремление убить человека. Потому что мужество – это прежде всего благородство.

Мужество – необходимое качество человека. Им в большей мере, как ни странно, обладают женщины. Они рожают детей, всю жизнь в них живет страх (боль) за потерю детей. Женщины, в конце концов, редко отказываются от родителей, как бы они не страдали от них в молодости. Так что здесь существует явное несоответствие действительности и обозначения этой действительности в языке.

Преодоление боли, вернее, преодоление страха перед болью – глубоко личное, интимное переживание. И оно благотворно, потому что позволяет человеку уважать самого себя.

Никакие права человека, вводимые извне, не решат проблемы самоуважения. Они лишь закрепят в нем психологию жертвы.

Но введение норм прав человека в обществе – тот же скачок из категории стаи в категорию стада. Быть хищником омерзительно.

Остановитесь и обратите свои глаза в свой мир. Там живет теленок.

Основной проблемой больных людей, к которым относятся все люди без исключения, является их полное нежелание продолжать жить, когда бродящие внутри организма болезни нащупывают слабое место и начинают его бодать.