Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

- От кого она его все-таки нагуляла? – спросил Бельзедор.

- От другого демолорда. Из другого мира. Мы не знаем его имени. Да и не особо хотим знать, честно говоря.

- И Клюзерштатен был единственным наследником? Я слышал, среди демолордов не принято заводить всего одного. Чтобы не возникало ненужных искушений.

- Только не среди гохерримов... кстати, хотите еще одну историю про гохеррима?

- Нет, хватит, - отказался Бельзедор. – Про гохерримов уже пять историй было. Ты все время только про них и рассказываешь.

- Да и вообще, что это мы все о демонах, да о великих волшебниках? – брюзгливо спросил Дегатти. – Нет ли у тебя какой истории о простых людях?

- О простых неинтересно. Что у них там может быть такого уж замечательного, у простых?

- Ну пусть не о совсем простых. О королях, скажем.

- Ну... почему бы и нет... – пожал плечами Янгфанхофен. – Я знаю одну необычную историю про одного из ваших смертных монархов... и она довольно свежая, кстати. Ей всего лет десять.

- Ну вот и расскажи ее для разнообразия.

1511 год Н.Э., Парифат, Грандпайр, Грандтаун.

Это был потрясающий трон. Огромный, уписанный драгоценными камнями и отлитый из чистого золота. Сложно даже вообразить сумму, в которую он когда-то обошелся.

Впрочем, золота видно не было. Оно скрывалось под пуховыми перинами, громоздящимися в несколько слоев. Трон имел такую форму, чтобы не сидеть в нем, а возлежать, откинувшись на подушки – и всемогущий владыка Грандпайра именно так и делал.

Впрочем, никто не был уверен, в какой позе монарх сейчас пребывает. Великолепный Чеболдай Второй был настолько толст, что его сидячее положение ничем не отличалось от лежачего. Давно не способный самостоятельно даже ходить, он покоился на своем царственном ложе и благосклонно взирал на роскошное пиршество, на трубадуров, на униженно кланяющихся придворных...

К подножию трона струилась мантия. Желтая шелковая мантия таких размеров, что хватило бы запеленать буйвола. Император Чеболдай не намного меньше и весил.

Его грудь мерно вздымалась, изо рта с каждым выдохом вырывался свист. По вискам и багровым щекам струился пот. Императору было жарко. Сразу две опахальщицы обмахивали его веерами из пальмовых листьев, а по углам залы воздух леденили хладкамни, но это почти не помогало.

Кроме жары благословенному Чеболдаю досаждали и мухи. Их отгонял миртовой лозой специальный мальчик. Ужасно важный от возложенных на него обязанностей, он иногда забывался и хлопал слишком сильно, но император ничего не чувствовал. Чудовищные слои жира защищали его не хуже брони.

Эти слои сзади разминала могучая массажистка из полуогров. Обычные человеческие девушки не могли давить настолько сильно, чтобы император что-то чувствовал. А массаж ему требовался регулярно, поскольку иначе у владыки Грандпайра начинала застаиваться кровь. Еще его смазывали маслом из золотой раковины и протирали влажной губкой – иначе от императора начинало дурно пахнуть.

Руки-окорока поднимались тяжело, с трудом. Без помощи специального слуги император и вовсе бы не сумел ими шевелить. Стоя за ширмой, тот орудовал чародейной рогулькой – ловко подергивал в такт движениям владыки, и части тела становились легче. Только благодаря этому Чеболдай Второй мог есть самостоятельно.

Сейчас он уписывал голубиную печень. Целую гору голубиной печени. Облизывал жирные пальцы, жадно чавкал. Вино лили ему прямо в рот – удержать хрустальный кубок император не мог даже с помощью волшебства.

Вино тоже было не простое, а чудесное. Особый алхимический напиток – сохраняющий молодость, продлевающий жизнь и укрепляющий здоровье. Он стоил огромных денег, но только благодаря ему император все еще не испустил дух от обжорства. Совсем юный, всего двадцати лет от роду, он уже страдал от болезней сердца.

Доев очередное блюдо, Чеболдай оглушительно рыгнул и оставил рот открытым. Еще один слуга тут же подлетел с зубочисткой, сделанной из фазаньего пера. В этом состояли все его обязанности – ковырять в зубах императора.

И их таких тут были даже не десятки, а сотни. Прислужников, существующих для выполнения какой-то одной, совершенно ничтожной задачи.

Был слуга, что утирал императору губы салфеткой. Он гордо именовался Хранителем Чистоты.

Был слуга, что подстригал императору ногти. Он гордо именовался Мастером Маникюра.

Был слуга, что колол орехи, когда императору их хотелось. Он гордо именовался Великим Орешником.

И был даже слуга, что помогал императору справлять малую нужду. Дворянин из древнего рода, он всегда дежурил с золотым горшком, и стоило Чеболдаю Второму скривить определенным образом губы, как его фаллос бережно высвобождался, чтобы испустить струю.

Был слуга и для отправления большой нужды, но ему приходилось нелегко в этой жизни, и он редко улыбался.

- Отчего мы все еще не видим нашего любимого плова? – слабым, надтреснутым голосом произнес император. – Внесите плов, скорее!

И плов тут же внесли. Посреди пиршественного стола было водружено блюдо немыслимых размеров – и на нем громоздилась целая гора ярко-желтого, источающего ароматы риса. С шестью видами мяса и двумя – рыбы, с изюмом и финиками, с кешью и курагой, политый гранатовым и лимонным соком, он будто искрился всеми цветами радуги. В центре вместо короны возлежала распахнутая головка чеснока.

- Ярыть, аж слюна выделилась, - не сдержался Дегатти. – А у тебя есть такой плов, Янгфанхофен?

- В точности такого же нет, - усмехнулся старый демон, все же ставя на стойку две пиалы с пловом. – Да ты и сам не захочешь.

Несмотря на все великолепие этого роскошного, поистине императорского блюда, гости не стремились запустить в него ложки. Потому что в незыблемости плов простоял едва с полминуты – а потом это чудо... развалилось изнутри. Весь перепачканный рисом, маслом и потом, из плова выбрался гоблин – и сразу принялся жонглировать дольками чеснока.

- Ах, какая прелесть, какая прелесть! – залился смехом император.

- Прелестно, уморительно!.. – донеслись льстивые поддакивания.

- Гениальная шутка, ваше величество!..

- Уже в который раз повторяете, а все так же смешно!.. м-да...

Гоблин из плова недолго оставался в одиночестве. К нему тут же присоединились еще семеро – и они начали отплясывать дцаржунгу, народный гоблинский танец. Кривляться и гримасничать под нестройное пиликанье оркестра.

Император Чеболдай обожал это представление. При нем кормилась целая армия шутов, трубадуров, танцовщиц, поэтов и прочих индивидов такого толка. Но особенно он обожал эту гоблинскую труппу, потому что они лучше всех умели строить рожи, швыряться пирогами и глумиться над придворными. Напыщенные вельможи и разодетые фрейлины покорно терпели насмешки и издевательства, потому что это веселило их повелителя, всемогущего Чеболдая Второго.