Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 1997 № 06(840)

Г. Оссовски издал обстоятельные работы, посвященные упомянутой могиле-катакомбе и всему Большому Рыжановскому кургану, снабдив их планами, разрезами и великолепно выполненными рисунками казенных в могиле вещей.

В этих работах Г. Оссовски подчеркивал, что Большой Рыжановский курган исследован лишь частично и будущие его раскопки могут привести к интересным открытиям.

В Рыжановке Г. Оссовски осуществил еще одно, весьма важное для науки мероприятие — он произвел топографическую съемку курганных групп, в том числе на водоразделе к югу от села, что сыграло в дальнейшем решающую роль для современных работ украинско-польской экспедиции.

Открытие великолепных находок в Большом Рыжановском кургане побудило Императорскую Археологическую комиссию предложить известному археологу, профессору Варшавского университета Д. Самоквасову продолжить начатые работы. Были отпущены деньги до восьмисот рублей — по тем временам весьма значительные. И в 1890 году Д. Самоквасов берется за работу. В окрестностях Рыжановки он раскопал одиннадцать курганов, в том числе второй по величине после Большого Рыжановского — курган № 12 (по нумерации Г. Ооновского), имеющего высоту более семи метров. Однако — увы! — надежды Императорской Археологической комиссии и самого Д. Самоквасова не оправдались: все могилы скифского времени, открытые в раскопанных курганах, в том числе самом большом — Ns 12, оказались ограбленными. Осуществить же полное доисследование Большого Рыжановского кургана Д. Самоквасов не смог, так как истратил все имеющиеся в его распоряжении средства, но всячески подчеркивал «исключительно важное положение в русской археологии» этого кургана.

Однако Большой Рыжановский курган, его дальнейшая судьба после открытия конца XIX века по непонятным причинам абсолютно выпали из поля зрения нескольких поколений скифоведов. Последним, кто поставил вопрос о его судьбе, был известный русский ученый, академик Михаил Ростовцев в монографии «Скифия и Боспор», изданной в Берлине в 1931 году.

В конце 1994 года, будучи в Кракове, мы долго и внимательно осматривали веши из рыжановской катакомбы, хранящиеся в фондах Краковского археологического музея, и вполне естественно возникло желание проверить современную археологическую ситуацию в районе села Рыжановка. В первой половине мая 1995 года мы туда отправились.

Обследование кургана и сравнение реальных расстояний с данными топографической съемки Оссовского не вызывали сомнений в идентификации памятника с Большим Рыжановским курганом.

И очень скоро была создана украинско-польская археологическая экспедиция, главной целью которой являлись полное исследование Большого Рыжановского кургана и научная публикация полученных материалов.

Летом 1995 года мы удалили западную половину насыпи кургана и увидели ее устройство, обнаружили траншеи и шурфы, которые можно было соотнести с деятельностью Ю. Талько-Гринцевича в 1884 году и Д. Самоквасова в 1890, и открыли могилу-катакомбу, некогда содержавшую захоронение знатной скифянки. Ее исследование показало, что Г. Оссовски, несомненно, проводил в ней работы, но при этом были уточнены форма и размеры могилы, найдены останки, судя по всему, девочки-служанки двенадцати — четырнадцати лет, сопровождавшей знатную покойницу; обнаружены некоторые предметы погребального инвентаря, пропущенные при раскопках 1887 года, в том числе великолепный массивный перстень со щитком из золотого боспорского статера. Это был третий подобный перстень, найденный в рыжановской катакомбе (и самый лучший по сохранности!), и четвертый, обнаруженный за всю историю раскопок скифских памятников.

Уже два года исследования экспедиции финансируют четыре польских научных учреждения: Ягеллонский университет, Комитет научных исследований, Археологический музей в Кракове и Академия знаний (наук и искусств) в Кракове.

Мы выяснили, что женское захоронение было впускным, то есть впущенным под насыпь более раннего кургана. Но, пожалуй, одним из главных результатов раскопок полевого сезона 1995 года было то, что мы обнаружили следы Центральной могилы. И, судя по материковой выкинутой земле, она имела большие размеры...

И действительно, так оно и было — общая площадь могилы оказалась внушительной, около тридцати квадратных метров.

Верили ли мы, что она не ограблена? Конечно, нет. Статистика свидетельствует, что 99 процентов центральных (основных) могил в курганах скифской знати в той или иной степени ограблено, причем большая часть, по-видимому, еще в глубокой древности. Одним словом, встретить неограбленную могилу указанного ранга шансов практически не было. Если признаться честно, мы хотели одного — чтобы ограбление было древним. Это было мечтой не только нас двоих, наших заместителей Владимира Григорьева, доктора Яцека Рыдзевского, директора Краковского археологического музея (в 1996 году к нашим исследованиям присоединилось это уважаемое научное учреждение), но и всего нашего небольшого интернационального коллектива. И не случайно. Дело в том, что после древних ограблений в могилах, как правило, остается немало вещей. Древние грабители люди не мелочные: прорыв под землею зачастую очень длинные, узкие ходы-траншеи, рискуя быть заваленными землей или застигнутыми на месте преступления сородичами погребенных, они, попадая в могилу, забирали наиболее ценные массивные предметы — украшения, вооружение и прочее — и стремились как можно скорее выбраться на поверхность. Иное дело грабители XIX — начала XX веков. В эти времена они нередко работали целыми бригадами или артелями. Раскапывая древние могилы, в первую очередь скифские, «счастливчики», как их тогда называли, забирали все, что видели, до последней мелочи — древние изделия, в том числе из скифских курганов, стали предметами продажи и наживы.

...Раскопки входной ямы и погребальной камеры Центральной могилы мы вели параллельно. И вот на глубине примерно одного метра при расчистке погребальной камеры появились два темных пятна больших размеров. Было вполне очевидно, что это следы двух разновременных поздних грабительских ям, прокопанных сверху через насыпь вниз к могиле. Шансы на удачные находки стали приближаться к нулю... Тем не менее, не взирая на то, что творилось в наших душах, мы продолжали аккуратно, слой за слоем выбирать заполнение могилы, тщательнейшим образом фиксируя (то есть описывая, вычерчивая, фотографируя, снимая нп видеокамеру) все изменения характера грунта и проверяя его металлоискателем. Работать приходилось тяжело и много, по десять — двенадцать часов в день.

О сотрудниках нашей экспедиции следует сказать особо, поскольку на них, особенно на мужской состав, легли основные физические нагрузки. Наши парни выбросили на поверхность десятки тонн земли, им приходилось чуть ли не через день дежурить ночью на кургане, охраняя вместе с милицией раскоп от слишком любопытных, а зачастую и нежелательных экскурсантов. Разумеется, были на высоте и представители прекрасного пола. Не выделяя кого-либо из сотрудников экспедиции, просто назовем их имена. Это студенты-практиканты Института археологии Ягеллонского университета Кшиштоф Ормян, Анна Гавлик, Иоанна Дуда, Войцех Судер (первые трое работали в Рыжа ковке и в 1995 году), сотрудники Черкасской археологической инспекции Михаил Орищенко, Валерий Белых, Сергей Кулик, Николай Кривенко, научные сотрудники Института археологии НАН Украины Юрий Болтрик, Рада Михайлова. И, конечно же, наша главная «ударная сила» — бульдозерист Дмитрий Фенченко.