Журнал «Знание-сила» - Знание-сила 1998 № 06(852)

Нужно заметить, что Толкин сделал немало для поддержки литературных усилий своего друга. По мере написания «Космической трилогии» Льюис читал ее вслух у «Инклингов». Первые две книги заслужили почти полное одобрение Толкина (за исключением нескольких придуманных Льюисом имен). Отчасти благодаря этой поддержке издательство «Бодли Хед» приняло первую книгу трилогии «За пределы Безмолвной планеты» (после того, как два других издательства ее отвергли) и опубликовало в 1938 году. «Переландра» (вторая книга) понравилась Толкину лаже больше, чем первая, но когда Льюис начал читать в кругу Инклингов свою «Мерзейшую мощь» (третью книгу), Толкин заметил: «Похоже, барахло» и не изменил своего мнения даже после более подробного знакомства с рукописью (в чем, может быть, ^сказалась неприязнь Толкина к артуровско- византийской мифологии Чарльза Уильямса). Вдобавок Толкин предполагал, что главный герой трилогии Рэнсон, филолог, вероятно, местами списан с него самого. В 1944 году он писал сыну Кристоферу: «Возможно, в образе филолога там выведен я; некоторые мои воззрения и мысли льюисифицированы в романе».

Итак, приезд Уильямса в Оксфорд положил начало третьей стадии дружбы Толкина с Льюисом: легкого охлаждения со стороны первого, чего второй, по всей видимости, даже не заметил. Но для возникновения определенной напряженности в их отношениях была еще одна, более тонкая причина — растущая популярность Льюиса как проповедника христианства. Толкин, так много сделавший для возвращения своего друга к Христу, всегда сожалел, что Льюис не стал католиком, а вместо этого начал посещать местную англиканскую церковь, вернувшись таким образом к религии своего детства. К англиканской церкви Толкин относился с глубоким предубеждением, которое распространялось порой даже на церковные здания. Он говорил, что не может без скорби смотреть на прекрасные строения, которые по праву должны были бы принадлежать католической церкви, а ныне перестали служить ей. Когда Льюис опубликовал «Кружной путь, или Возвращение паломника», прозаическую аллегорию о своем обращении, Толкин предположил, что в названии книги присутствует ирония. Он сказал: «Льюис желает возвратиться. Не войти в христианство через новую дверь, а возвратиться через старую: уж если он вновь принимает христианскую веру, то заодно принимает или опять пробуждает в себе все предрассудки, что так старательно вкладывались ему в голову в детстве и юности. Он хочет стать снова североирландским протестантом».

В середине сороковых годов, когда Льюис получил немалую известность («По нам, так даже слишком широкую», — заметил Толкин) благодаря своим христианским сочинениям «Страдание» и «Письма Баламута», Толкин не совсем лестно назвал своего товарища «геологом для всех». Тем не менее они оставались почти неразлучными друзьями.

Сильный удар нанесла «Инклингам» смерть Чарльза Уильямса в 1945 году. А у Толки на к тому времени пошла громадная но объему работа над «Властелином Колец»: речь велась уже об окончании романа и, главное, о его проверке и выверке. «Властелин Колец» был читан у «Инклингов» (разумеется, по частям) и принят превосходно. Хотя Льюис и не считал книгу полностью свободной от недостатков (особенно ему не нравились встроенные в текст стихи), именно он давал роману наивосторженнейшие устные и письменные отзывы. Но мне кажется, что работа над «Властелином Колец» сыграла определенную роль в распаде «Инклингов» — слишком уж много усилий потребовала эта книга от автора.

В 1949 году Льюис написал первую часть прославленных «Хроник Нарнии» — «Лев, Колдунья и платяной шкаф». Хотя Тол кин отнесся к этому произведению крайне пренебрежительно, издатели (а позднее читатели) приняли книгу весьма благосклонно. А вот университетские дела Льюиса шли откровенно неважно — его забаллотировали на должность профессора. Весьма вероятно, причиной тому был литературный успех: в Оксфорде такое не поощрялось. Позднее Льюис писал Толкину, советуясь с ним о возможности публикации в «Тайм энд Тайд» своего одобрительного отзыва на первую часть «Властелина Колец»: «Даже если и вы, и издатель оба согласны с моим мнением, подумайте хорошенько, стоит ли его использовать. Меня сильно и очень даже сильно не любят, и мое имя может принести вам больше вреда, чем пользы». Так оно, кстати, впоследствии и вышло.

В 1954 году ради профессиональной карьеры Льюис был вынужден уехать в Кембридж, и это скорее всего послужило главной причиной распада «Инклингов». Слишком уж могучей личностью был Льюис, слишком сильным центром притяжения.

Вряд ли здесь уместны глубокие рассуждения остепени литературного влияния Инклингов друг на друга. Мне кажется, влияние Инклингов друг на друга скорее духовного плана. Разумеется, мысли и воззрения (не литературный стиль!) переходили от одного из Инклингов к другому. Они и сами это сознавали. Поддержка и одобрение — вот чего всегда не хватало и Льюису, и Толкину, и именно это они получали в клубе. И еще того более клуб создавал атмосферу творчества. Не будем забывать, что в тот период обе будущие знаменитости зарабатывали свой хлеб преподавательской работой, не очень-то денежной. И как раз «Инклинги» позволяли им чувствовать себя «вторичными творцами», теми, кто в подражание Господу создает свои миры. Оба сознавали, что эти миры вторичны по отношению к творению Господа, но процесс их создания и для Толкина, и для Льюиса был уж точно первичен. А человеку, создающему нечто новое, всегда хочется, чтобы кто-нибудь другой увидел его творение и сказал, что это хорошо.

«Инклинги» давали и Льюису, и Толкину такую возможность. •

Дж.Р.Р.Толкин

Лекция Дж.Р.Р.Толкина, в свое время получившая название «Тайный порок», необычна. По мнению сына Толкина Кристофера, это скорее всего единственный случай, когда «воображаемый мир» Толкина был во плоти представлен «академическому миру» Оксфорда, что произошло в 1931 году, за шесть лет до первого издания «Хоббита».

В конце лекции Толкин предлагает вниманию своих слушателей стихи, написанные на «воображаемых языках», — еще довольно далеких, но очень красивых предшественниках эльфийских языков Квенйа и Сицдарин «Сильмариллиона» и «Властелина Колец». Поскольку уже ко времени выхода в свет «Властелина Колец» Толкин изменил и переработал практически всю лексику и грамматику этих языков, примеры эльфийских языков 1931 года в настоящей публикации лекции не приводятся. Но одно из стихотворений — «Последний Ковчег» — Толкин спустя много лет переписал заново, используя тот вариант языка Квенйа, который встречается и на страницах повести о Войне Кольца, и в более поздних черновиках «Сильмариллиона». Именно эта версия «Последнего Ковчега» дана в завершение лекции.