Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 1997 № 08 (842)

Вскоре все испытуемые начали избегать «несчастливых» колод.

Однако люди с мозговыми травмами не смогли сделать выбор и продолжали играть со всеми четырьмя колодами, в убыток себе.

Ученые решили продолжить эксперименты и вычленить интуитивную составляющую в игре каждой группы испытуемых — насколько интуиция, которую мы всегда ассоциируем с риском, играет решающую роль при принятии нами решений. И участвуют ли в этом процессе эмоции?

Присоединив к коже испытуемых электроды, которые измеряли параметры, связанные с уровнем эмоционального восприятия окружающего мира, исследователи снова разложили колоды. Вскоре после начала карточной игры здоровые добровольцы вычислили «несчастливые» колоды. Но перед тем, как они выяснили это, уровень их эмоций возрастал всякий раз, когда они брали карту из колоды, откуда ранее уже были вынуты проигрышные карты. И нс удивительно, что через некоторое время ими было принято решение не испытывать судьбу с этими колодами.

В противоположность здоровым игрокам, игроки с мозговой травмой так и не выявили «проигрышные» колоды, а уровень их эмоций существенно не повышался в ходе эксперимента. По мнению ученых, это не холодный, неправильный расчет, а отсутствие того неосознанного озарения, вспышки интуиции, которая предшествует принятию любого важного решения. А если учесть, что ученые раздали пятерке испытуемых по две тысячи долларов и ставки были по двести долларов, то важность решения поймет каждый.

Сам Антонио Домацио уверен, что симптомы людей с пораженной корой головного мозга, действующих вопреки собственной выгоде, иногда присутствуют и у здоровых людей. Ведь всем нам знакомо чувство, когда уже после совершенного поступка мы говорим — как чувствовал, не надо было брать еще одну карту — и нс было бы перебора... •

По материалам зарубежной печати подготовили Никита Максимов и Борис Силкин

Хотя проблемой старения и смерти занимаются сегодня биологи во всем мире, оказалось, что одну из самых радикальных гипотез по этому вопросу выдвинул не биолог, а физик, профессор Марк Азбель. Я узнал об этой работе Азбеля совершенно случайно, из беглого разговора, и тотчас воспылал желанием узнать побольше. Намерение это привело меня к интервью, которое я здесь и привожу.

— Чем продиктован ваш интерес к проблемам биологии?

— У меня он зародился поначалу из самых общих размышлений. Я всегда полагал, что в физике сегодня существует два главных направления. Во-первых, это физика элементарных частиц, которая дает нам понимание устройства неживой природы, от микромира до Вселенной в целом. Но мне представляется, что это направление не будет развиваться так уж долго. Я уверен, что уже через несколько десятилетий искомое понимание будет в общих чертах достигнуто. Ну а второе направление — это естественное развитие того, чем занималась так называемая макрофизика, то есть наука о реальных системах. Не микроскопического или астрономического (то есть мегаскопического), а именно макроскопического, нашего с вами масштаба. Эта наука началась с изучения идеальных кристаллов. Потом она перешла к кристаллам с дефектами, что уже ближе к реальности. Отсюда начался подъем к тем системам, которые по своему масштабу сравнимы с микробными. Ну и сегодня мы уже подошли вплотную к живым организмам, то есть к самой сложной форме организации. А поскольку это проблема большая и сложная, то и стадия эта, на мой взгляд, должна продолжаться намного дольше.

— Сложнее, чем та «общая теория всего», которую пытаются сейчас создать теоретики?

— То, что называют сегодня «общей теорией всего»,— всего лишь красивые слова. И многие уже это понимают. Вот в Соединенных Штатах отказали в средствах на постройку сверхускорителя. Этот ускоритель должен был, по мнению многих теоретиков, резко продвинуть физику к созданию такой «общей теории». А им отказали. И произошло это не из-за тупости каких-то чиновников или там экономии средств. Просто изменилось представление о структуре науки. Ведь раньше как думали? Раньше считали, будто природа построена в виде пирамиды: в основании находятся элементарные частицы, над ними — атомы, они составляют физические тела, а эти тела образуют Вселенную. Отсюда следовало убеждение, что достаточно-де понять строение микрочастиц, и это откроет путь к пониманию атомов, а понимание атомов откроет путь к анализу твердых тел и так далее. Иными словами, считалось, что понимание нижних этажей здания природы автоматически ведет к пониманию верхних. 1ак вот оказалось, что это не так. Законы нижних и верхних этажей не перекрывают друг друга. Понимание одних не гарантирует понимания других. И потому упомянутый сверхускоритель нужен скорее для удовлетворения любопытства кучки людей, заинтересованных глубинными проблемами какой-то одной области науки, но он мало может дать науке в целом. На мой взгляд, то же самое относится и к широко разрекламированному сейчас проекту «Геном». К тому моменту, когда будет расшифрована структура всех генов человека, сама эта расшифровка скорее всего окажется никому не нужной. Впрочем, это мое личное убеждение...

— Итак, магистральное направление сегодняшней физики — это, по-вашему, изучение живых систем. Какое же место занимает тут проблема старости и смерти?

— Я бы сказал, самое центральное. И те две статьи, которые я послал в «Доклады Американской Академии наук», посвящены как раз этой проблеме. Об этом можно судить хотя бы по их названиям: одна называется «Универсальные биологические закономерности и скорость старения», а вторая — «Скорость старения и естественная смерть». Обе они родились из давних размышлений. Меня уже многие годы занимал такой вопрос: существуют ли какие-то общие закономерности, которым подчиняются все без исключения живые существа? Мне всегда казалось так: поскольку биологическая природа всех организмов едина, то было бы только естественно, если бы все они подчинялись единым закономерностям. Но тогда немедленно возникает следующий вопрос: а что же является самой универсальной закономерностью для всех живых существ? Ответ напрашивается как бы сам собой: если не считать того, что все они — живые, то все они, к сожалению, неизбежно стареют и умирают.

Но этот ответ представляется, на первый взгляд, таким тривиальным, что из него вроде бы нельзя извлечь ничего, кроме таких же тривиальностей. Но я все-таки физик, и я подумал: а не может ли быть так, что у этого общего универсального явления есть такая же универсальная физическая причина? Мне кажется, что сегодня мне удалось такую причину нащупать. Грубо говоря, я пришел к такому выводу: смерть является побочным продуктом жизни. Иными словами: жизнь требует непрерывного потребления энергии, но часть этой энергии неизбежно идет на разрушение того, что ее потребляет. И вот эта часть энергии постепенно приводит к старению и смерти организма.