Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 1997 № 10 (844)

На этом завершается пересказ нашего школьного курса. Нам остается только дополнить его некоторыми «нешкольными» рассуждениями о том, какую роль играем мы, родители, в выработке у детей той или иной жизненной позиции: участливой или потребительской. Из теории Выготского о механизме самосознания следует, что для развития здорового представления ребенка о себе решающим является его отношение к чужим недостаткам. Если ребенок хорошо относится только к положительным персонажам, если он считает хорошими или плохими не только поступки, но и людей, их совершающих, то он и себя считает хорошим только постольку, поскольку ведет себя хорошо.

Но в реальной жизни ребенку часто суждено вести себя плохо, поэтому такая условная любовь приводит к глубокой внутренней неуверенности: раз те, кто поступает плохо, сами плохие (то есть заслуживают наказания), то и я, когда ошибусь, окажусь плохим, то есть достойным наказания. По существу, это и есть комплекс неполноценности, который вызывает у ребенка не стремление быть лучше, а защитную реакцию в виде неадекватного самоутверждения. Ребенок (да и взрослый), который боится неудачи, сосредоточен не так на существе своего дела (будь то школьные занятия или домашние отношения), как на том, чтобы избежать наказания или невыгодного для себя сравнения.

А чем же изначально определяется отношение к чужим провинностям? Как ребенок делает выбор между сочувственным или оценочным отношением к человеческим слабостям?

Это связано с достатком или дефицитом родительской любви. Любые проявления родительского невнимания (пусть даже бессознательные или вынужденные), малейшие признаки родительского протеста ребенок улавливает и искренне принимает на свой счет: раз родитель не сразу подходит ко мне, плачущему, не сразу берет на руки, когда я прошусь,— значит, я этого не заслуживаю, значит, родитель мной недоволен. (Не говоря уж о грубых случаях сознательного наказания.) Младенцы уверенно узнают себя в зеркале уже в десять месяцев, причем дети любящих родителей оживленно относятся к своему отражению, а дети из неблагополучных семей — с неудовольствием. То есть представление о себе как о существе несостоятельном складывается у маленького ребенка не на основе поступков, которых он еще не совершает, не из сравнения себя с другими, на что малыш еще не способен, а только из отношения к нему его родителей.

У такого «недолюбленного» ребенка в общении с другими детьми развивается защитная реакция. Непереносимо чувствовать себя плохим на фоне хороших, и для компенсации он фиксируется на неблагополучии окружающих. Когда кто- нибудь из детей спотыкается и падает, такой ребенок импульсивно начинает хохотать; не потому, что он такой «злой» (понятие «злобы» при таком рассмотрении вообще теряет смысл), а потому, что такова потребность его ущемленной психики. Как сказано у Довлатова: «Я смолоду был злым, то есть внимательным к человеческим слабостям».

Никто из нас не способен быть идеальным родителем и никогда не дать ребенку повода почувствовать себя недолюбленным. Это не в наших слабых человеческих силах. Мы неизбежно когда-то бываем уставшими, огорченными, напуганными... Но это не значит, что наши дети поэтому обречены пожизненно страдать от потребности в самоутверждении. В наших родительских силах — занять открытую позицию в отношении с ребенком: «Да, я Не всегда могу сделать все, что нужно и как нужно. Не могу скрыть усталость, сдержать раздражение, вовремя помочь. Но это не потому, что ты не заслуживаешь, а но моей слабости». Если занять такую позицию в постоянной практике отношений, она разгрузит ребенка от комплекса неполноценности, сделает его способным к альтруизму, что в конце концов ему же и даст здоровую самооценку.

Надежды биотехнологической отрасли на внедрение специально измененной генетически кукурузы в Европе тают на глазах. Эту идею всячески поддерживала транснациональная корпорация «Сиба-Гейги», базирующаяся в Швейцарии. Однако форум министров по экологии стран Евросоюза не был единодушен и отверг эту инициативу. «За» высказалась лишь французская делегация, а испанская воздержалась.

Эта несговорчивость стран ЕС по отношению к такому внешне безобидному злаку имеет под собой веские основания. Генетически измененная кукуруза несет в себе бактериальный ген, защищающий ее от европейского жучка, способного уничтожить до десяти процентов урожая обычной культуры. К сожалению, этот ген бактериального происхождения выделяет токсин. Еще один ген делает эту новую кукурузу устойчивой к гербициду, производимому той же корпорацией, «работая на фирму».

Возражения против этой заявки «Сиба-Гейги» особенно обострились из-за третьего гена в этом растении. Дело в том, что он устойчив к антибиотикам и это вызывает опасение, что, попадая в среду кишечных бактерий, он может нанести вред здоровью не только сельскохозяйственных животных, но и человека, расстраивая пищеварение. Таким образом, число 13 (столько стран голосовали против) оказалось роковым для судьбы кукурузы с тремя генами. Выращивание ее в странах Евросоюза отложено до лучших времен.

Александр Шумилов

Антарктида, как известно, была открыта русскими моряками в 1820 году, когда в 1819—1821 годах шлюпы «Восток» и «Мирный» под командованием Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена и Михаила Петровича Лазарева совершили кругосветное плавание в высоких южных широтах. Однако первая советская экспедиция в Антарктику была организована почти через полтора столетия — в 1955 году. Хотя за этот период Россия не проводила собственных исследований в Антарктиде, несколько наших соотечественников принимали участие в зарубежных антарктических экспедициях Русский моряк Александр Кучин плавал, например, вместе с Амундсеном на «Фраме». Он руководил океанографическими исследованиями и выполнял обязанности штурмана. А еще двое россиян — Дмитрий Гирев и Антон Омельченко — работали во второй экспедиции Роберта Скотта. На их попечении находился основной транспорт экспедиции — собачьи упряжки и выносливые маньчжурские лошади, доставленные с берегов Амура.

Только во время подготовки очередного МГГ — Международного геофизического года — была организована Первая советская антарктическая экспедиция.

Тридцатого ноября из Калининградского порта вышел флагманский дизель- электроход «Обь» в сопровождении однотипной «Лены» и рефрижераторного судна. Начальником экспедиции стал известный полярный исследователь Михаил Михайлович Сомов, а капитаном «Оби» был назначен Иван Александрович Ман.