ПИОНЕР - 1949 АПРЕЛЬ 4

Красиво мёрзнет на параде,

А греться едет в караул;

Другой, рождённый быть вельможей,

Не честь, а почести любя,

У плута знатного в прихожей

Покорным плутом эрит себя;

Лишь я, судьбе во всём послушный,

Счастливой лени верный сын,

Душой беспечный, равнодушный,

Я тихо задремал один…

Равны мне писари, уланы,

Равны Законы, кивера,

Не рвусь я грудью в капитаны

И не ползу в асессора…»

Он хотел быть поэтом и только поэтом.

Хотя шестилетнее пребывание в Лицее Пушкин и называл «годами заточения» и как будто и рвался на свободу, но вместе с тем он с грустью расставался с Лицеем.

В Лицее он узнал первую дружбу, первую любовь. Здесь впервые посетила его Муза и впервые слава осенила его кудрявую голову. Здесь горячо любили его, восхищались им, верили в его блистательную будущность, и он горячо любил своих друзей. Тогда же перед выпуском он написал прощальные стихи в альбом Кюхельбекера:

«Прости…

Где б ни был я: в огне ли смертной битвы,

При мирных ли брегах родимого ручья,

Святому братству верен я!»

9 июня 1817 года состоялся выпуск лицеистов тихо, скромно, без тени той торжественности, с которой шесть лет назад открылся Лицей.

Директор прочитал короткий отчёт о шестилетнем обучении лицеистов. Так же коротко царь поблагодарил его и весь лицейский штат. Лицеисты хором спели прощальную песню, сочинённую Дельвигом, и выпускной акт кончился.

Да, не так, не так открывался Лицей! Шесть лет прошли - и переменили многое и многих. Царь давно уже снял с себя маску и открыто почитал просвещение злом, которое ведёт народ к революции. Ему нужны были держиморды, типа Аракчеева, которые бы твёрдой, беспощадной рукой сдерживали народные порывы к свободе.

Лицеисты выросли и возмужали. Многие из них глубоко возмущались реакционной политикой царя и горели желанием свято выполнить тот долг гражданина - служить не царю, а народу, - о котором так смело говорил Куницын в день открытия Лицея.

Пущин, Кюхельбекер и Вальховский выходили из Лицея вполне созревшими к тому, чтобы вступить в тайное общество, собиравшее силы для борьбы с царским деспотизмом, и принять потом самое деятельное участие в восстании декабристов, а Пушкин покидал Лицей вполне готовым, чтобы «вслед Радищеву» написать оду «Вольность»:

«Питомцы ветреной Судьбы,

Тираны мира! трепещите!

А вы мужайтесь и внемлите,

Восстаньте, падшие рабы!»

Юкагиры - малая народность нашей страны. Когда-то они населяли огромные пространства северо-востока нашей Родины, от среднего течения Лены до Анадыря. Жестоко эксплоатировали и обманывали этот народ местные князьки и шаманы, и американские грабители - промышленники, приезжавшие сюда за дорогими мехами. Целыми стойбищами юкагиры вымирали от нищеты, болезней и голода.

Великая Октябрьская революция принесла возрождение юкагирскому народу. Оленьими стадами, пушниной и рыбой богаты юкагирские колхозы, раскинувшиеся по берегам рек Омолоны, Нелемной и Алазеи.

Суров этот край! Восемь месяцев спят здесь реки, скованные льдом. Богатырями стоят над тайгой заснеженные горы. Здесь свирепствует пурга и в некоторых местах два месяца в году стоит полярная ночь с волшебным светом северного сияния. Тот, кто хоть раз побывал здесь, никогда не забудет этой суровой красоты.

Много сказок бытует в юкагирском народе. Старики и теперь ещё рассказывают о горькой доле юкагиров в прошлом. Новые сказки и песни слагают они о новой, радостной жизни, в советские годы.

Творчество своего народа бережно собирают и хранят ребята - ученики юкагирских школ. Мне пришлось побывать среди юкагиров. Я подружился со многими ребятами-школьниками, перевёл сказки, записанные ими, и их стихи, чтобы познакомить всех вас, ребята, с творчеством ваших друзей, живущих на берегах далёких суровых рек. Рисунки, которые вы здесь видите, нарисовали юкагирские школьники Ваня Трифонов и Петя Щербаков.

В. Кривошеин

Вася Щербаков, ученик омолонской школы

Если придётся вам побывать

В нашей глухой тайге,

То не забудьте, друзья, повидать

Бабушку нашу Икэ.

К ней ходит пурга с четырёх сторон,

С ней месяц беседы ведёт.

Знаете, где течёт Омолон?

Вот там она и живёт.

От моря надо взять на восток,

Где дикий распадок лежит:

По льду широких учаньских проток

Олень хорошо бежит.

Но как ни стремителен нарты бег,

Набей кисет про запас,

В дороге промчится весь «лунный век»,

Закуришь трубку не раз.

Учаньский ключ тебя приведёт,

Где камень-гаунь лежит,

От камня того тропа идёт,

Где домик Икэ стоит.

Будет навстречу ветер шуметь,

Птица крылом махнёт,

Помни: за камнем сидит медведь,

Домик Икэ стережёт.

Поставь оленя за серой скалой,

Чтоб ягель зубами рвал,

Ударь три раза о камень ногой,

Чтоб мишка дорогу дал.

Откроется дверь, и, солнца теплей,

Встретишь хозяйки взгляд.

Хоть снега её голова белей,

Но ярко глаза горят.

Сядешь на белый олений мех

И будешь слушать о том,

Как весел в наших долинах смех,

Как звонко о счастье поём.

Не надо в тайге кочевать сто лет:

Прослушав песни Икэ,

Узнаешь, кто нёс к нам на Север свет,

Как жил юкагир в тайге.

Пускаясь обратно в далёкий путь,

Поверишь моим словам:

Жалеть не будешь, путник, ничуть,

Что ездил за сказками к нам.

Когда это было, сам высчитай.