Виктор Лаврентьев - Человек и глобус

Д о р о х о в (виноватым тоном) . Заблудились мы, Георгий Петрович.

Щ е р б и н а. Маленько не в ту сторону подались. Вам бы на Ключевую свернуть, а вы прямиком ударились. Щербина, председатель колхоза.

Б а р м и н. Очень приятно. Извините за беспокойство. Замешкались мы с Родионом Васильевичем. Хотели уток пострелять на озере. Убить ничего не убили, а вот заблудиться сумели. Остальные не стали нас дожидаться, уехали на станцию. Надо было бы позвонить, чтобы товарищи не беспокоились.

Щ е р б и н а. У нас нет телефона, только в сельсовете. А это еще десяточка два километров ехать. Если надо, могу дать провожатого.

Д о р о х о в. Съездить?

Б а р м и н. Нагоняя дадут?

Д о р о х о в. Как водится, как положено.

Б а р м и н. Тепло здесь. Тихо. Давайте заночуем. Грех на себя возьму. Остались.

Д о р о х о в. Пойду спущу воду из радиатора. (Уходит.)

Щ е р б и н а. Переночуйте. Другого лучшего в смысле квартиры нет.

Б а р м и н. Лучшего и не надо. Закуривайте.

Щ е р б и н а. Спасибо. Слыхал я, да и сам видел, какой уже месяц разные люди по округе разъезжают. Что-то высматривают, выбирают. Возможно, строить чего-то задумывают. Земля-то кормить перестает.

Б а р м и н. Много мужиков в колхозе?

Щ е р б и н а. Какие тут мужики! Главная опора — женщины. А мужики… Лучшие — вроде меня. Калека на калеке, калекой погоняет. Мало работников. Да и те почему-то слабость проявляют в смысле этого — невоздержанности.

Б а р м и н. Пьют?

Щ е р б и н а (подумав ). Пьют.

Б а р м и н (помолчав) . Запьешь.

Щ е р б и н а. Одна надежда — детишки подрастут, тогда, может быть, справимся. Но опять войной начинает попахивать.

Б а р м и н. Не будет войны. Не будет.

Щ е р б и н а. А случись — совсем амба. Шутка ли, американцы одной бомбой целый город могут выжечь. Но не верится, что мы им поддадимся. Должно и у нас что-то найтись.

Б а р м и н. Бог не выдаст, свинья не съест.

Входит Д о р о х о в, вносит вещи — плащи, полушубки, ружья, рюкзаки, чемоданчик.

Д о р о х о в. Прояснивать начинает. К утру подморозит.

Щ е р б и н а. Отдыхайте. Мне тоже пора.

Б а р м и н (провожая его до двери) . Спокойной ночи. Извините за беспокойство.

Щ е р б и н а. Пустяки. Служба такая. (Уходит.)

Б а р м и н. Что у нас есть? Выкладывайте на стол.

П р а с к о в ь я М и х а й л о в н а (приносит миску с картошкой) . Пожалуйста, горяченькая.

Ставит на стол и в продолжение дальнейшего разговора несколько раз приходит и уходит, принося уцелевшие разномастные тарелки, вилки, кружки, чайник.

Д о р о х о в. Хлеб.

Б а р м и н. На стол.

Д о р о х о в. Колбаса… Сыр… Масло… Сахар… Шоколад.

Б а р м и н. Это пойдет для Машеньки. (Прасковье Михайловне.) Прошу, вместе с нами.

П р а с к о в ь я М и х а й л о в н а. Что вы… Мы поужинали.

Б а р м и н. Без вас не сядем. Машенька, идите сюда.

М а ш е н ь к а входит, с испугом оглядываясь назад. Следом за ней появляется О х о т и н. Дорохов замирает по стойке «смирно».

Проходите, Аким Спиридонович.

О х о т и н. Устроили привал? Отдых?

Б а р м и н. Виноват.

О х о т и н. Ну, задали вы нам задачу.

Б а р м и н. Виноват. Указал не ту дорогу. Заблудились. Продрог. Решил заночевать. Собрались ужинать.

О х о т и н. Добро.

Б а р м и н. Утром приеду на станцию. Присаживайтесь за компанию.

О х о т и н. Вынужден уехать. Надо отменить тревогу. Капитан…

Д о р о х о в. Есть.

О х о т и н. Спокойной ночи.

Уходит. Дорохов за ним.

Б а р м и н. Ну что растерялись, садитесь.

М а ш а. Это генерал?

Б а р м и н. Хватай выше, Машенька. Сам фитьмаршал.

П р а с к о в ь я М и х а й л о в н а. А кто ж тогда вы такой?

Б а р м и н. Я? Современный странник. Голодный человек. Накладывайте, Прасковья Михайловна. Остынет картошка. Я люблю горячую, с парком.

М а ш а (матери) . Смотри, белый хлеб, сахар…

П р а с к о в ь я М и х а й л о в н а. Придет время, будет везде сахар. Кушайте, Георгий Петрович.

Входит Д о р о х о в с чемоданом.

Б а р м и н. Ну что, обошлось?

Д о р о х о в. Вручил свои припасы. Подстраховал.

Б а р м и н. Значит, можно и зазимовать.

За т е м н е н и е.

В темноте раздается сонный голос Дорохова.

Д о р о х о в. Георгий Петрович…

Вспыхивает лучик карманного фонарика. Это Дорохов, спящий на полу, осветил Бармина, сидящего на табуретке возле печки.

Б а р м и н. Спите.

Д о р о х о в. А вы почему не спите?

Б а р м и н. Не спится. Спите.

Д о р о х о в. За ужином плохо ели. Вам нездоровится?

Б а р м и н. Что тут в глотку полезет. (Пауза.) Когда переедем в зону, найдите Машеньку. Устроим к нам на работу. Выучим. (Пауза.) Это, парень, не сказание о земле сибирской, а плач на реках вавилонских.

З а т е м н е н и е.

25 декабря 1946 года. Помещение из бетона, освещенное несколькими большими лампами. Прямо — глухая стена, из которой выходят тщательно вделанные кабели. Они протянуты к пульту с измерительными приборами, что находятся справа и должны вот сейчас, в эти мгновения, отметить победу или поражение трехлетних усилий в овладении энергией атома.

Долгий, мучительный путь изысканий привел, как это часто бывает, к внешне простому открытию: удержать или выпустить из своих рук, из своей власти чудовищную силу природы можно с помощью весьма примитивного устройства — небольшой ручной лебедки с несложной системой блоков. Из-за солидного укрытия, поднимая или опуская лебедкой кадмиевый стержень, там, в недрах уранового котла, человек делается властелином. Этот барабанчик от лебедки прикреплен в центре стены. Тросик уходит куда-то за стену.

Возле щита с измерительными приборами — репродуктор, телефон, микрофон.

Слева стена имеет закругление, выход из помещения и начало узкого коридора, что ведет к спуску вниз, еще глубже под землю, где находится реактор. Возле приборов Ц в е т к о в, с черными от графита руками, с испачканным лицом, просматривает графики замеров.

Появляется Б а р м и н. Галстук у него опущен, воротничок почерневшей сорочки расстегнут. Лицо и руки хранят следы работы возле «котла», когда в азарте он сам не один раз принимался помогать рабочим.

Б а р м и н. По местам… Продолжим… (Скрывается.)

Входит м о л о д о й с о л д а т в форме войск НКВД. Он несет чайник и несколько кружек.

С о л д а т. Пожалуйста.

Ц в е т к о в. Спасибо. Поставьте вон на ту табуретку. (Отходит к приборам.)

Солдат, сгорающий от любопытства, остается стоять недалеко от входа. Появляется Б а р м и н.

Б а р м и н. Ты что тут, парень, притаился?

С о л д а т. Посмотреть хочется.

Б а р м и н. Женатый, холостой?

С о л д а т. Холостой.

Б а р м и н. Уходи, беги без оглядки. Не ровен час станешь на всю жизнь холостым. Беги, беги. Слушай репродуктор. Поднимется канонада — пляши.