Исидор Шток - Пьесы

С о н я. Кочевник! Оставайся уж здесь. Найдем тебе угол, работу, жену подберем, вон у нас сколько вдов гуляет. Вася тебя на ипподром устроит, будешь конюхом. Или в хор поступишь, или пожарником устроим. Набегался по всему свету, отдохнуть пора.

И з у м р е с к у (беспомощно смотрит на Анну Николаевну, на Скрыпченко) . Не знаю… А ты чего скажешь, Вася? Дружок мой по Первому эскадрону? А ты, Сонька? Любила ведь ты меня?

С о н я. Любила. Ох как любила. Скажи ты мне: умри! Я бы без слова умерла. А потом увидела, какой ты пустой, ненадежный человек, как страшно с тобой дело иметь… Ты, конечно, может, и не виноват, так у тебя судьба повернулась, с самого рождения в бродяги определила. Да мало ли у кого какое детство было. Сколько людей за это время в люди выбились, героями стали, профессорами, музыкантами, министрами, а ты, Изумрудишко, никем не стал.

И з у м р е с к у. Военнопленным.

С о н я. Вез войны. Вот мой Скрыпченко тоже не бог весть какой пост занимает — комендант ипподрома. Зато все его уважают. А я люблю его, верю ему. И дочку нашу он вырастил, она его отцом считает, ей другого и не надо. И Сережка, сын у нас, вон какой парень складный. И о доме нашем заботится. Как Николай Осипович умер — все на нем держится. И воевал он, от пуль не бегал, и раненый был, друзей сохранил и меня… Как бы мы без него жили, не знаю.

И з у м р е с к у. Дайте мне денег.

С о н я. Много ли?

И з у м р е с к у. Сколько дадите.

С о н я (после некоторого колебания) . Вот бери. (Протягивает конверт.) Здесь две с половиной тысячи. Тебе на первое время хватит. (Смотрит на мужа.) А, Вася?

С к р ы п ч е н к о. Бери. А на Кубань мы весной. Потом. Там даже еще лучше весной. А эти у нас лишние. Будешь президентом цыганской республики — отдашь. С процентами.

И з у м р е с к у (прячет деньги) . Ну спасибо. (Поднимается.) Будьте счастливы в своем Петровском парке. Не поминайте лихом.

А н н а. Хоть заночуй здесь. Куда же на ночь глядя…

И з у м р е с к у. У меня здесь много родственников. И в Сокольниках, и на Сенной, и в Измайлове. А утречком уеду, улечу… Теперь я богатый. Детям не рассказывайте, пусть не знают. (Подходит к колыбели.) Прощай, внучка! (Целует руку Анне Николаевне.) Прощайте, мама. И все прощайте. (Быстро уходит.)

А мы сидим за столом и смотрим ему вслед. Меркнет сеет в домике. Играет гитара. На крылечке, на ступеньках домика, сидят С е р г е й и Ю л я. Она перебирает струны, он смотрит на нее. Мимо быстро проходит И з у м р е с к у. И скрывается в тени деревьев.

Ю л я. Кто это?

С е р г е й. Не знаю. Какой-то папин бывший друг. Никогда его раньше не видел.

Ю л я. Бабушка серьезно говорила, чтоб я к вам переехала? И Андрюшку взяла?

С е р г е й. Она всегда говорит серьезно. Завтра же и переезжайте.

Ю л я. А ты?

С е р г е й. И я. А ты?

Ю л я. И я. Скажи мне, что я дорогая.

С е р г е й. Ты моя дорогая.

Ю л я. Скажи, что я самая дорогая.

С е р г е й. Ты моя самая дорогая.

Ю л я. Скажи мне, что я дороже всех в мире.

С е р г е й. Ты мне дороже всех в мире.

Ю л я. А теперь еще что-нибудь скажи. Мне надоело за тебя придумывать. Придумай сам.

С е р г е й. Сейчас. Ты моя дорогая.

Ю л я. Это уже было.

С е р г е й. Больше ничего не могу придумать. Ты знаешь, вчера я впервые один, без инструктора, летал на «ЯКе». На высоте три тысячи метров. О, какие слова я тебе говорил! Хотел записать, но было некогда, надо было все время смотреть на приборы. Я думал, ты слышала.

Ю л я. И ты не запомнил?

С е р г е й. Нет. Вот завтра опять буду летать, тогда, может быть, вспомню. Ты знаешь — на цыганском языке нет глагола люблю. Есть только — хочу. Мэ ту камам. Поняла?

Ю л я. Откуда взялись цыгане?

С е р г е й. Они прилетели на землю с какой-то очень далекой планеты. Сели где-то в Азии, наверно, на Памире, или на Тибете, или на Уктусских горах, или на Урале, или на Арарате, или в Альпах, или в Андах, или на Карпатах, и разбрелись по всему миру. Никакого имущества у них не было, только оставили себе язык, несколько песен и узоры на женских юбках. Сперва их никто не понимал. Потом они пополнили свой язык разными индийскими, испанскими, славянскими словами, и их стали понимать. Но главное слово — любовь — они никогда не произносят. Вот почему я не могу тебе сказать, что я к тебе чувствую, и тебе самой приходится говорить. Но ты не огорчайся. Скоро мы начнем летать на другие планеты и там разыщем цыганскую звезду. Ее имя Черген. А ласкательно Чергенори. И там я у них узнаю, как называется любовь. И я смогу сказать это тебе. Милая моя, дорогая моя, Чергенори моя.

А с другой стороны дома сидят на заборчике С и м о ч к а и Х у с а и н.

С и м о ч к а. Так мы и не пойдем на бал? Для кого же я старалась?

Х у с а и н. Для меня. Разве мало?

С и м о ч к а. Что за человек пришел к папе?

Х у с а и н. Не знаю. Может, его брат.

С и м о ч к а. У него нет братьев. Мне кажется, что я его где-то когда-то видела.

Х у с а и н. Вспомни…

С и м о ч к а. Он на меня не похож?

Х у с а и н. Нет. На тебя никто не похож. И ты ни на кого не похожа. Только на нашу дочку Лизку. Поэтому я так вас обеих люблю.

С и м о ч к а. Слушай, а когда мы поженимся? Нашей дочке уже два года, а мы с тобой все еще не женаты.

Х у с а и н. Когда я кончу девятый и десятый класс.

С и м о ч к а. А где будет наша свадьба?

Х у с а и н. Мы распишемся во Дворце бракосочетаний напротив стадиона «Динамо», в магазине «Аист» я куплю себе черный костюм, а тебе фату, и белое свадебное платье, и белые туфли. Этот дом сейчас достраивают и откроют через полгода.

С и м о ч к а. Только через полгода!

Х у с а и н. Тогда я окончу сразу девятый и десятый класс.

С и м о ч к а. А банкет мы закажем в ресторане «Бега», там у папы много знакомых. Мы позовем на свадьбу наездников, жокеев, футболистов…

Х у с а и н. Маляров и прораба. И к нам приедут мои родственники из Уфы.

С и м о ч к а. У тебя их много?

Х у с а и н. Человек двести, не больше.

С и м о ч к а. Куда же мы их посадим?

Х у с а и н. Они принесут с собой седла.

С и м о ч к а. Поклянись, что мы так и сделаем.

Х у с а и н. Чем?

С и м о ч к а. Поклянись Петровским парком, Дворцовой аллеей, Верхней и Нижней Масловкой, Петровско-Разумовским проездом и Мишиным проездом, Планетной, Пневой и Красноармейской улицами.

Х у с а и н. Клянусь! И городом Салават Юлаев клянусь!

Они целуются, а мы возвращаемся опять в домик, в маленькую комнатку рядом с залой. Здесь живут С о н я и С к р ы п ч е н к о. Он лежит на кровати, она около него.

С о н я. Вот мы и приехали из Краснодара. Ты не сердишься на меня, Скрыпченко?

С к р ы п ч е н к о. Если бы я на тебя рассердился, я бы тебя убил. А ты, видишь, живая.

С о н я. Милый мой, какой ты добрый, какой ты прекрасный… Некрасивый, маленький, с баками, с глазами навыкате, нервный, вспыльчивый, сумасшедший… Как я тебя люблю, Вася, как я тебе благодарна за то, что ты такой…