Исидор Шток - Пьесы

С к р ы п ч е н к о. Не ври, не ври, я тебя насквозь вижу.

С о н я. Конечно, видишь. Да я от тебя ничего и не скрываю. Что бы я делала без тебя.

С к р ы п ч е н к о. Другого бы дурака нашла.

С о н я. Нет, такого дурака я не нашла бы… Никогда… (Она ласкает его, целует.)

С к р ы п ч е н к о. Тише, мама услышит… Дети вокруг…

С о н я. Им не до нас. Они спят. Они заняты…

А в зале сидим м ы с А н н о й Н и к о л а е в н о й. В колыбели спит ее правнучка Л и з к а.

А н н а. Ну что делаешь, студент? Чем занимаешься? Что пишешь?

Я. Хочу, Анна Николаевна, написать большую пьесу. О вашем доме, о вашей семье, обо всех Охотниковых, о Петровском парке…

А н н а. Что ж, напиши. А мы посмотрим…

Я (решился наконец) . Анна Николаевна! Погадайте мне! Я знаю, вы никому не гадаете и даже сердитесь, когда вас просят. Но мне вы погадайте, мне это просто необходимо.

А н н а. Ну уж садись, слушай… (Достает карты, тасует, дает мне снять, затем раскладывает.) Все у тебя, милый друг, будет хорошо. Найдешь ты счастье, и любовь найдешь, и будет у тебя дочь, и родит она тебе двух мальчишек-близнецов, и принесут они тебе и довольство, и радость, и утешение… И будешь жить ты с нами тут, в Петровском парке…

Свет меркнет. Издалека звучит песня о Петровском парке, и видно, как за окном раскачиваются темные ветки деревьев, освещенные луной.

Я — мне 67 лет.

АННА НИКОЛАЕВНА ОХОТНИКОВА.

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ СКРЫПЧЕНКО.

НИКОЛАЙ СКРЫПЧЕНКО — его внук, 19 лет. Играет актер, который во втором акте играл Сергея.

ЕЛИЗАВЕТА ХУСАИНОВНА ТУЛЬСКАЯ — правнучка Анны Николаевны. 32 года. Знаменитая певица. Играет актриса, которая во втором акте играла Симочку.

ЛЮБОЧКА — дочка Елизаветы, 12 лет.

СИНЬОР ДЖУЛИО АППЕНИНИ.

ЧЕЧИЛИЯ — его жена.

ГИД — девушка, 22 лет.

РОДСТВЕННИКИ, СОСЕДИ.

Я. И вот опять я здесь, на этой скамейке возле Петровского парка, теперь Военно-воздушной академии имени Жуковского. И вдали мой Ленинградский проспект, и ленты машин, и вертолеты в небе, и осень, и мне шестьдесят семь лет, столько же, на сколько я и выгляжу… И я на пороге старости, и большая часть моей жизни прожита, и многих моих товарищей и сверстников уже нет… А жизнь — ее ведь все время надо начинать сначала, каждое утро сначала. Может быть, тем она и трудна так, и прекрасна. Сейчас закат, солнце садится за вертолетной станцией, я жду прихода Василия Скрыпченко, моего дорогого дружка. Вчера мы условились с ним встретиться на этом месте, как в давние годы… Ярко рдеют канны на клумбе посреди площади Космонавта Комарова. На стадионе «Динамо» идет игра. Мимо скамьи, на которой я сижу, проходит много людей, но Василия Ивановича нет и нет. Вот, например, уже в третий раз идет девочка, на вид ей лет десять-двенадцать. В косичке белый бант, на шее пионерский галстук, в руке портфель. Она как-то особо внимательно смотрит на меня, а затем, после мгновенного раздумья, садится рядом и робко заговаривает.

Д е в о ч к а. Это, наверно, вы?

Я. Очень возможно.

Д е в о ч к а. Мне он так и объяснил.

Я. Кто?

Д е в о ч к а. Василий Иванович Скрыпченко.

Я. Вы его внучка?

Д е в о ч к а. Нет. Я его правнучка.

Я. Значит, вы праправнучка Анны Николаевны?

Д е в о ч к а. Ну конечно. Меня зовут Любочка.

Я. Вы дочка Лизы?

Л ю б о ч к а (мягко поправляя меня) . Да, Елизаветы Хусаиновны Тульской.

Я. Ваш отец работает где-то в Африке, а ваша мама знаменитая оперная певица?

Л ю б о ч к а. Наконец-то мы с вами разобрались.

Я. И где же ваш прадедушка Вася?

Л ю б о ч к а. Вот в том-то и дело, что он очень занят, сегодня на ипподроме вручение приза имени Буденного, а потом в райисполкоме заседание депутатской комиссии, а потом он поехал в военкомат, а потом…

Я. Зачем же он назначил мне свидание?

Л ю б о ч к а. Это все свалилось неожиданно, вы уж извините его… Он велел мне взять вас за ручку и повести к ним в дом, к бабе Нюше, а он туда придет. У нас сегодня столько событий в доме…

Я. Ну, Любочка, пойдем, а по дороге ты мне все расскажешь.

И вот мы идем с ней по Красноармейской улице, не к стадиону «Динамо», а в другую сторону, мимо бывшего ресторана «Аполло», мимо Дома космонавтов, к Старому Зыкову. И пока навстречу нам шагают старые и новые дома, звонкий голос Любочки рассказывает мне новости семейства Охотниковых.

Л ю б о ч к а. …У нас есть еще другая квартира, в Каретном ряду, но папа уехал в Африку, мама гастролировала в Италии, меня не на кого было оставить, и я жила у бабы Нюши, а Коля, внук Василия Ивановича и моей прабабушки Сони, ну той, которая умерла, когда меня еще на свете не было, моя бабушка Симочка, мама моей мамы Лизы, она тоже умерла, она дочка Василия Ивановича…

Я. Подожди, Любочка, ты мне все начертишь на ватмане, когда мы придем к вам домой, а то у меня голова кругом идет…

Л ю б о ч к а. А моей прапрабабушке Нюше сегодня исполняется сто лет, она это от всех скрывает, говорит, что только девяносто, но мы-то все знаем, что ей сто, потому что восемьдесят восемь ей было, когда я родилась, и нас сегодня уже выселяют, потому что на этом месте будут строить небоскреб, и сегодня последний день, и для нас готова уже квартира на Планетной улице, и дедушка получил ордер, но мы от бабы Нюши скрываем, она очень расстраивается, ей страшно переезжать отсюда… А прадед Вася побежал в райисполком хлопотать, чтоб нам отложили отъезд хотя бы на неделю, но все остальные семьи из этого дома уже выселились… А Коля, это мой двоюродный дядя, он в прошлом году поступил в Московский инженерно-строительный институт, ему только девятнадцать лет, а вчера он ушел из института, и завтра его должны взять в армию, он сам так захотел, а прадедушка Вася хотел его избить, да не посмел… Ну вот мы и пришли.

Мы действительно пришли к знакомому крыльцу, к палисаднику, к сломанной калитке. А вокруг заборы, за которыми контуры новых домов, над ними башенные краны. Мы вытираем ноги на лесенке, входим в домик Охотниковых. Вот и большая зала. Все та же медвежья шкура, распятая на стене. А портретов рядом с ней прибавилось. Теперь здесь уже висят кроме портретов Охотниковых — Папу и Николая Осиповича, большие портреты Сони, Сергея в чине полковника с медалью Героя Советского Союза, Симочки… На большом столе рядом с самоваром проигрыватель, из которого несется знакомый голос: «Будь счастлива, забудь о том, что было…» А н н а Н и к о л а е в н а, похудевшая, совсем белая, но по-прежнему величественная и спокойная, сидит на главном месте. Справа от нее ее правнучка Е л и з а в е т а, знаменитая певица, мать Любочки. Ей тридцать два года, и играет эту роль актриса, которая во втором акте играла роль Симочки, дочь Сони и Изумруда. Слева В а с и л и й И в а н о в и ч С к р ы п ч е н к о. Как же он постарел, поседел, согнулся! Но все такой же бодрый, громогласный. Наш, приход вызывает оживление за столом. Навстречу мне поднимается Анна Николаевна, целует меня.