Исидор Шток - Драмы

Входят В а л я и К л е н о в. Они раздеваются в сенях, стряхивают снег с обуви.

К л е н о в. Мы пришли обедать.

Е в д о к и я. А Григория Васильевича и Леню вы не встретили? На станцию пошли.

К л е н о в. Они о чем-то горячо беседовали. Нас не заметили.

Е в д о к и я. Как вернутся назад, так и обед. (Уходит.)

К л е н о в. Нравится вам здесь?

В а л я. Нравится… Кто играет у вас на рояле?

К л е н о в. Никто. Сперва Леня учился, потом бросил…

Валя садится за рояль, берет аккорд, потом еще, потом играет.

Это Рахманинов?

В а л я. Да… (Играет.)

К л е н о в (слушает, бросает дрова в камин) . Как давно ты играла этот ноктюрн, Вика.

В а л я. Валя…

К л е н о в. Да, Валя… Славно…

Валя играет.

Вы кончаете институт? Какой?

В а л я. Полиграфический. Отделение журналистики.

К л е н о в. Вот как! Вы будете журналистом, газетчиком?

В а л я. Да… Как Кленов.

К л е н о в. А с Кленовым познакомиться не хотели.

В а л я. Я очень хотела. Но не решалась… И папа…

К л е н о в. Что — папа?

В а л я. Он был против. Он говорил, что вы всегда страшно заняты… Что не стоит искать высоких покровителей, надо самой…

К л е н о в. Но почему же вы сегодня вдруг приехали?

В а л я. А сегодня он позвонил, сказал, что вы немедленно хотите меня видеть.

К л е н о в. Я? Ах, да! Конечно, хотел.

В а л я. Но вы были так удивлены…

К л е н о в. Почему вы избрали профессию журналиста?

В а л я. Потому, что я считаю эту профессию самой интересной и увлекательной на свете. А вы?

К л е н о в. Я считаю ее ничем не хуже любой другой профессии.

В а л я. Только-то? Но ведь журналист — это человек, которому мало одной жизни. Он живет жизнями своих героев. Ведь это же так интересно. Плавать, летать, встречаться, открывать все новых и новых людей.

К л е н о в. Не знаю. Не знаю, получится ли из вас журналист. Но представление у вас об этой профессии самое общее, поверхностное. В жизни все совсем не так красиво, пышно, романтично. Это тяжелая, подчас кровавая работа. Есть такое слово — «задание». И в выполнении его кроется романтика я красота. Видите это перо? Немного старомодное, потертое… Знаете, откуда оно у меня? Это подарок Маяковского.

В а л я. Вы знали Маяковского?

К л е н о в. Знал. В двадцать третьем году он приехал в наш город, туда, где жили мы трое: Вика, Григорий и я. Мы с вашим отцом работали на фабрике, Вика была дочерью учительницы. Мы трое увлекались литературой, я с детства обожал Маяковского. И вдруг он сам, живой, приехал к нам. Выступал. Я пробрался к нему за кулисы. Потом пошел провожать в гостиницу и по дороге читал наизусть все его стихи, которые он мне заказывал. Потом он попросил прочесть мои стихи.

В а л я. Вы пишете стихи?

К л е н о в. Писал. Очень плохие. Он выслушал и сказал: «Молодой человек, если хотите оказать большую услугу поэзии, поступайте в газету. Тогда вам некогда будет писать стихи».

В а л я. И вы оказали услугу поэзии?

К л е н о в. Оказал. Поэзия мне до сих пор благодарна. Он прочел мои очерки, заметки, я был тогда рабкором, купил мне билет, и мы с ним уехали вместе в Москву. А потом, через, несколько лет, когда я служил в центральной газете, к нам в редакцию вдруг явился Маяковский. Он только что прилетел из-за границы, куда летал на «Крыльях Советов», и привез мне в подарок вот это перо.

В а л я. Сколько же этому перу лет?

К л е н о в. Гораздо больше, чем вам. Осторожно!

Валя вздрогнула, он рассмеялся.

Ведь оно же может выстрелить. Оно может убить. И убивало. Беда, если оно попадает в неумелые или в плохие руки. Беда, если вами и вашим пером захотят воспользоваться люди в своих мелких, скверных интересах! Почему же ваш отец велел вам приехать сегодня сюда?

В а л я. Вы просили.

К л е н о в. Нет! Я не просил! Я даже не знал, что у Вики и у Гриши такая дочь… Нет, я знал, но я не думал, что вы так похожи на Вику.

В а л я (встает) . Но, если вы не звали меня, я уеду.

К л е н о в. Но теперь я вас не отпущу. Скажите, вы бывали когда-нибудь на моих выступлениях, докладах?

В а л я. Почти на всех.

К л е н о в. Вот оно в чем дело!.. И сидели близко, рядом со сценой? Вы помните, в Политехническом, когда я вернулся из-за границы?..

В а л я. Вы рассказывали свои впечатления о Польше.

К л е н о в. И вдруг я запнулся, замолчал… И долго не мог собраться с мыслями… Потерял нить…

В а л я. Да-да, вы стали вдруг смотреть на меня… И весь зал обратил внимание.

К л е н о в. Мне показалось, что это Вика сидит там, во втором ряду… Я думал, это галлюцинация, наваждение… А это были вы.

В а л я. Да, это была я.

К л е н о в. Давайте зажжем свет, а то стало совсем темно. (Зажигает люстру.)

В а л я. Какой вы бледный!

К л е н о в. Немного устал. Профессия журналиста… Посмотрим! Может быть, очень скоро, может быть, даже сегодня, здесь, вам предстоит сдать экзамен…

В а л я. Я не взяла с собой зачетной книжки.

К л е н о в. Она вам не понадобится. Валя… Вика была для меня всегда… как бы сказать… моей совестью. Я очень любил ее и очень ей верил. Через много лет после того, как она вышла замуж, я женился. Моя жена была мне верным другом, товарищем… Она никогда не ревновала меня к прошлому. Вику я не видел с того дня, как она уехала с Григорием. Через два года родились вы. Мы с ней не встречались, не переписывались. Когда мы расставались, она сказала: «Если тебе будет когда-нибудь очень плохо, напиши мне только три слова: «Где же ты?» — и я приеду».

В а л я. И вы не написали?

К л е н о в. Нет. Так и не написал. Знаете, Валя… Сейчас я переживаю трудные дни. Если мне будет очень плохо, я вызову вас. Я напишу, или крикну, или просто подумаю: «Где же ты?..» И вы приедете. Ладно?

В а л я (тихо) . Ладно.

На камине бьют часы. Входит Е в д о к и я С е м е н о в н а в праздничном черном платье.

Е в д о к и я. Григорий Васильевич и Леня явились. Руки моют. Прошу к столу. (Выдвигает на середину комнаты стол, раздвигает его.)

В а л я. Разрешите, я помогу вам?

Е в д о к и я. Нет-нет, у меня есть помощница — Шура.

Входят З у б к о в с к и й и Л е н я. Леня, увидев Валю, метнулся обратно к двери.

К л е н о в. Куда ты? Знакомься: это дочь Григория Васильевича.

З у б к о в с к и й. Подойди, сынок, шаркни ножкой. Вот ты дикий какой.

В а л я (Кленову) . Это ваш сын?

Л е н я (желая предупредить ее, сделав над собой усилие, подходит к ней и протягивает руку) . Кленов Леонид.

В а л я. Зубковская Валентина.

Из кухни голос Шуры: «Тетя Дуся! На помощь! Я не донесу!..»

К л е н о в. На помощь Шуре Власенко!

Кленов, Зубковский и Валя идут на кухню.

Л е н я (Евдокии Семеновне) . Дуся… Ведь это ж она…

Е в д о к и я (тревожно) . Кто — она?

Л е н я. Девушка из Политехнического… На лекции папы которая… Будущая журналистка… которой я сказал, что я слесарь с автозавода…