Эгон Раннет - Пьесы

Справа с потолка свисают чудом удержавшиеся на арматурном каркасе большие бетонные глыбы, у печки, скомбинированной из бензинового бочонка, греется Н у р к в сильно обгоревшем полушубке. Снаружи время от времени доносятся выстрелы, разрывы снарядов и пулеметные очереди.

По разрушенной каменной лестнице спускается А л е к с и у с в полушубке и валенках. Кладет автомат на ступеньку и долго, скрестив руки, хлопает себя по плечам, стараясь согреться.

Т а р м и к. Неужели никак не натопить эту чертову дыру?!

Н у р к (показывает на пролом в потолке) . Вентиляция чересчур хороша, товарищ майор.

Т а р м и к. Не понимаю, что это с Роопом — заснул он там, что ли? Спросите!

Э л ь т с (в трубку) . Наш связной Рооп еще у вас?.. (Слушает.) Они говорят, что Рооп уже час как ушел. (Кладет трубку.)

Т а р м и к (встает) . Что бы это значило? Оттуда сюда рукой подать…

Пауза.

Н у р к. С Фуксом под Алексеевкой было то же самое. Час пропадал, два, три, день, два, три… и до сих пор нет.

А л е к с и у с. Рооп не Фукс. Фукс перебежал к немцам.

Э л ь т с (горячо) . Он что, сказал тебе, что перебежит? Подозревать легко. Может быть, убили…

Тармик подходит к Эльтс, нежно успокаивает ее.

А л е к с и у с. Рооп честный. В десять раз честнее Фукса.

Э л ь т с. Честный? Говорят, Рооп был вором!

А л е к с и у с. Мало ли что — был. Важно, какой он сейчас. Фукс постоянно твердил, что он порядочный… а сам ночью тайком таскал хлеб у товарищей…

Н у р к (старается обратить внимание Алексиуса на Тармика и Эльтс; двусмысленно) . Не говори сейчас о хлебе… Я вспомнил один анекдот…

Т а р м и к (поймав его взгляд, отходит от Эльтс) . Не говорите с ним сейчас о хлебе… Лучше скажите, чтобы сменил вас и подежурил перед этой дырой, а не рассказывал здесь анекдоты…

Н у р к (кряхтя, встает) . Что-то кости ломит… Нет ли у меня температуры?.. В самом деле!

Т а р м и к. От лени жара не бывает.

Нурк берет автомат и, прихрамывая, медленно поднимается по ступенькам. С лестницы навстречу ему сбегает разгневанная М а р и н а — в полушубке, шапке-ушанке, с карабином в руках.

Э л ь т с. Марина! Наконец-то!..

Н у р к. А ну, приветственный марш! (Поет «Свадебный марш» Мендельсона.) Ты привезла поесть?! У меня в брюхе пусто, как в Голодной степи…

М а р и н а. Привезла! Как бы не так! Черт знает что…

Т а р м и к. В чем дело?

М а р и н а. Мины стали рваться совсем близко… и лошади, будь они прокляты, понесли. (Плачет.) Термосы с горячей едой… ящик с хлебом… все потеряла! Все…

Н у р к. Марина… дуреха, перестань реветь! Я же глупо пошутил, когда сказал, что у меня в брюхе пусто… Честно говоря, я даже думать не могу сейчас о еде!

Т а р м и к. Нурк говорит чистую правду. У него… (Смотрит на Нурка; сердито.) Нурк!

Н у р к. Слушаюсь! (Уходит.)

Входят Э н н о к в белом перепачканном полушубке и Т у в и к е с винтовкой, в руке у него портфель.

Т у в и к е (Энноку) . Ну, вот… Мы и на месте.

Э н н о к. А где… мой портфель?

Т у в и к е (протягивает) . Этот?

Э н н о к. Нет, у меня был целый… и чистый… Покажите… Этот, да… (Заглядывает внутрь.) К счастью, все бумаги целы… Портфель был между мной и шофером. А где мой шофер?

Т у в и к е. Ваш шофер… Его же убило… (Пауза.) Да, его убило на месте, товарищ командир… не знаю, как вас называть… В шубе звания не видно, сразу не разберешь, где солдат, а где генерал…

Входит А а п Р о о п с большим узлом, следом за ним — любопытный Н у р к.

Т а р м и к (приподнимается) . Начальник связи полка майор Тармик.

Э н н о к. Военный прокурор Михкель Эннок.

Р о о п (украдкой сплевывает три раза, делает несколько шагов к авансцене) . Надо же — и везде-то их хватает, этих чертовых прокуроров.

Э н н о к. Что? Вы что-то сказали? Повторите!

Р о о п (громко отчеканивая) . Я сказал: как хорошо, что у нас везде хватает прокуроров.

Э н н о к. Ах вот что?.. Значит, мне послышалось.

Р о о п (Тармику) . Товарищ майор, связист Рооп вернулся с задания!

Тармик кивает. Рооп поворачивается — на его полушубке сзади огромная дыра с рваными краями.

Т а р м и к. Рядовой Рооп! Что это с вами?!

Р о о п. Вы ведь знаете про контейнер, который фрицы сбросили сегодня с самолета. Он упал на поле между нами и немцами. Все ждали вечера, чтобы пойти посмотреть… Ну а я решился сходить туда засветло. Ползу, разгребаю себе в снегу дорожку… И тут полушубок, дрянь этакая, почему-то вздыбился у меня на спине, а немецкий пулеметчик и полоснул по нему длинной очередью. Но я все-таки добрался. Вы же знаете, что говорили об этих контейнерах!.. Битком набиты деликатесами!

Н у р к. Ох, парень! Там же, наверно, шоколад, копченая колбаса… Этот узел у тебя оттуда?

Р о о п. Оттуда. Я весь контейнер облазил. Он был набит — дальше некуда… Посмотрите сами, что им Гитлер послал… (Развязывает узел.)

Н у р к (засовывает туда руку, прыскает со смеху) . Железные кресты!.. (Вынимает кресты.) Смотрите — одни железные кресты…

Т а р м и к. В самом деле — железные кресты… (Смотрит на Нурка; гневно.) Нурк!!

Н у р к. Слушаюсь. (Бежит наверх, на свой пост.)

Э н н о к. Значит, здесь командный пункт?

Т а р м и к. Точнее, здесь был командный пункт еще полчаса тому назад. Сейчас он перенесен вперед. Вам кого?

Э н н о к. Командира полка подполковника Кроокуса.

Т а р м и к. Он сейчас впереди, на новом командном пункте.

Э н н о к. Еще ближе к передовой?

Т а р м и к. Да. Еще ближе. Там, где оперативный отдел штаба. Если желаете, я провожу вас туда.

Неподалеку разрывается несколько тяжелых мин.

Э н н о к. Сперва отдышусь немного… Мне, старику, в самом деле здорово сейчас повезло. То ли мина, то ли снаряд… Машина опрокинулась, загорелась, и я очутился под ней. Меня только оглушило и помяло немного… А шофер… Жаль… Очень жаль. Какой-то боец вытащил меня. Молодчина. Если бы не он, то, очевидно, я…

Т у в и к е. Это Лааст… старший сержант Роберт Лааст.

Э н н о к. Старший сержант Роберт Лааст?.. Молодчина! Его легко могло ранить, кругом шла такая пальба…

Т у в и к е (быстро взглянув на Марину) . Да, палили там основательно… (Шутливо обнимает Эльтс; Тармик ревниво взглянул на него.) Эльтс, у тебя больше не найдется хлеба? Живот так подвело, что…

Э л ь т с. Мой последний хлеб ты съел утром.

Т а р м и к. Что ж, тело большое, постоянно требует заправки! А я вот даже и не чувствую, что не ел. Да мне Эльтс и не предлагала хлеба.

Э л ь т с. Да, кажется, не предлагала.

Т а р м и к. А я всегда предлагаю Эльтс свои бисквиты.

Э н н о к. Что я слышу? У вас даже хлеба нет?.. А горячей пищи?

Т а р м и к. Пустяки. Иногда получаем… Сюда ведь не добраться!