Александр Кургатников - Практически счастливый человек

О л ь г а М и х а й л о в н а (медленно) . Если все так просто, то почему все так сложно? Почему ты пришел с чемоданом? Люди увольняются чаще, чем раз в двадцать лет. В городе, по-моему, с избытком всех этих СМУ, СУ, трестов. Найдешь что-нибудь другое. Поближе к этому дому.

У с о л ь ц е в. Я хочу совсем другое, мама.

О л ь г а М и х а й л о в н а. Что именно?

У с о л ь ц е в (кажется, окончательное решение он принимает в эту минуту) . Я это давно обдумывал, теперь получилось само собой. Я не пойду больше ни в СУ, ни в СМУ, ни в тресты. (Походил.) Не буду больше ни начальником, ни инженером, ни строителем.

О л ь г а М и х а й л о в н а (тихо) . Что ж ты будешь делать?

У с о л ь ц е в. Не знаю еще. Поживу немного так. (Посмотрел на мать.) Ну — так… К лету, может, подамся на юг. Поработаю в археологической партии, работягой, естественно. Покопаюсь в черепках… Или пошоферю — права-то есть. Не хочу загадывать заранее…

О л ь г а М и х а й л о в н а (ни на кого не глядя) . Это и была тайна, которую мой внук хотел скрыть от меня?

С е в а (со смешком) . Нет, буся. Об этом я тоже слышу впервые…

У с о л ь ц е в. Все будет хорошо, мама. Вот увидишь, мы еще… (Хотел пошутить, но не нашел как.)

О л ь г а М и х а й л о в н а (мельком взглянула на сына) . Тебе надо повременить со своими планами. Чуть-чуть. Свезешь меня на Васильковское — и делай что хочешь… У тебя диплом, ты инженер-строитель; по-моему, это еще что-то значит. И твой отец был инженер, и дед. И ты всегда любил свою работу.

У с о л ь ц е в. Работу я и теперь люблю. Только нет ее, работы. (Осторожно погладил мать по голове) . Последнее время я уставать стал — очень. Не от работы. От суеты под видом работы. (Хотел кончить, но, посмотрев на мать, понял, что ей он должен сказать все.) Оттого, что ничего не делается впрямую. Все надо выискивать, выпрашивать, выхитривать. И ничего не сдвинешь без личных отношений. Иногда вспомнишь, на что ушел день, — одни ненужные пустяки…

Ольга Михайловна сосредоточенно молчит.

Устал от приказов с похлопыванием по плечу: дескать, знаем, что не выполнить; от выговоров с ухмылкой: дескать, снимем к празднику… Понимаешь, мама. Я все знаю: кому позвонить, как улыбнуться, кого обаять — и не могу больше. Вот и поссорился, как формулирует мой друг Замышляев, со всеми нужными людьми и подразделениями… У меня уже аллергия ко всему этому, на восемьдесят пятый автобус, на котором езжу на работу, смотреть не могу… У нас в тресте начался развал, все это видят и все играют в игру под кодовым названием «все хорошо». Зачем же мне портить картину?.. Недавно встретил приятеля: плюнул на диплом, водит хлебный фургон, счастлив, морда — во.

О л ь г а М и х а й л о в н а. Может, лентяй?

У с о л ь ц е в. Он работает, мама. (Со спокойной иронией.) Помнишь, когда-то ты говорила, что я слишком увлекаюсь общими проблемами бытия, хочу объять необъятное… Дразнила запоздалым утопистом. С тех далеких времен я только и делал что сужал круг того, что хочу объять. Последние годы, мне кажется, я хотел одного: нормально и честно работать… Тоже не очень вышло, как видишь.

О л ь г а М и х а й л о в н а (задумчиво) . Когда ты все это говорил, мне казалось, что мне уже тысяча лет. И в вашей жизни я ничего не смыслю… Впрочем, последнее время мне это часто кажется…

Усольцев взял ящичек с инструментами, занялся полкой. Подошел Сева, поддержал край.

С е в а (негромко) . Теперь ты понимаешь, батя, почему мне нужна Москва? Я тоже — всего лишь хочу жить по-своему…

У с о л ь ц е в (ему вдруг стало легко, почти весело) . Скажи лучше, давно хотел спросить, почему ты мне никогда не показывал свой сценарий. Всем давал, а мне — нет. И так упорно не давал.

С е в а. Последнее время, батя, ты был очень ожесточен… Я даже немного боялся. Ведь этот сценарий как раз о чем — о твоих пристанях-причалах. Как-никак, годик я у вас прокантовался. И неплохо прокантовался!

У с о л ь ц е в. А я там есть?

С е в а (весело) . Вот этого я и опасался. Есть.

У с о л ь ц е в (тоже весело) . И как — положительный?

С е в а. Разный.

У с о л ь ц е в. А Дима Можаров — есть? Тоже разный? Или, говоря словами моего Пети, имеет плюсы в определенной мере?

С е в а. Отец. Это в тебе говорят пятидесятые годы… Раздельное обучение, жизнь без вариантов. Черное — так сплошь черное, белое — так сплошь белое. А люди — они разноцветные.

У с о л ь ц е в. Слушай, Севка, а ты отчасти не сволочь? Нет?

Оба расхохотались.

С е в а. Батя. Я тоже недурно знаю Можарова. При некотором усилии ты мог бы найти с ним общий язык. (Все-таки слегка разозлился.) Я, например, видел, как этот, по твоим представлениям, беспросветный злодей катал детишек по поселку на «уазике» или как у него дрожали пальцы после беседы с одним из министерских. И кругозор у него вполне современный. И чувство юмора есть… Понимаешь?

У с о л ь ц е в (спокойно) . Пока не очень. Вот уволюсь, отойду на дистанцию. Забуду, что он, как говорят у нас, в технике невинен, то есть ни ухом ни рылом, что может в любой момент продать. Что за несколько лет своего царствования превратил нормальных людей в орду интриганов и бездельников, когда даже те, кто еще хочет честно работать, стесняются своей слабости… (Оборвал — тема еще жжется.) Для пляжа Дима — несомненно, приятный человек.

С е в а (решился) . Все-таки, отец, мне кажется, ты еще малость в ожесточенье. И видишь людей искаженно. Особенно своих. Самых близких. На твоем месте, батя, я бы сделал одну вещь: поехал бы на эти деньги в какую-нибудь миловидную местность с матерью. Как задумано.

О л ь г а М и х а й л о в н а (радостно) . Гена, а ты очень проницательный. Теперь и я поняла, что твой отпрыск работает не на тебя, а на свою мать. Он и вообще похож на нее…

С е в а. Буся!

О л ь г а М и х а й л о в н а. Да, да. Я сразу догадалась, что тут не только служебные незадачи… Тут, конечно, замешана Наташка.

У с о л ь ц е в (рассмеялся) . Вы тоже очень проницательны, Ольга Михайловна. Я действительно ушел не только с работы, я ушел и из семьи. Чтобы покончить со всем сразу. И все начать с нуля.

С е в а (резко) . Я не хотел… Галюся сказала… Дашка сбежала из дому. Мать бросилась за ней…

Беспорядочные звонки.

З а т е м н е н и е.

В переднюю вошла Д а ш а, она тянет туго набитый портфель. Вошла Н а т а л ь я Б о р и с о в н а. Все молчат.

О л ь г а М и х а й л о в н а (Даше) . Вид у тебя, как у погорельца.

Д а ш а. Господи. Какой темный коридор…

О л ь г а М и х а й л о в н а. Помнишь, как ты каталась здесь на трехколесном?

Д а ш а. Бабушка, ты прости, что я с ней. Я не могла просить помощи у дружинников, она, безусловно, заявила бы, что она — моя мать.