Эдвард Радзинский - Дочь Ленина. Взгляд на историю…

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Ну что, Тучков, видел стерву?

ТУЧКОВ. Точно так, Ваше Сиятельство. В Венеции был проездом и увидел.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. И как же ты в обществе разбойницы очутился?

ТУЧКОВ. Познакомился я с двумя поляками: Черномский и Доманский их фамилии. Позвали они меня в карты играть…

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ (усмехаясь). Все проиграл?

ТУЧКОВ (вздохнул). Играли мы в зале, когда она вошла. За ней гофмаршал шествовал, потому что она еще и герцогиня. По происхождению именует себя принцессой Всероссийской, а по жениху – замуж она готовится – герцогиня. Герцогом Лимбургским ее жениха кличут. С ней был также польский князь Карл Радзивилл. Оказывал ей знаки внимания, как царствующей особе… Свита у нее – человек сто. Там маркиз французский, виконт голландский, остальные – поляки. Все с усищами, саблями гремят. Скоро, говорят, будем с нашей принцессой в Москве, как с царевичем Дмитрием. И другие пакостные слова – повторять не хочу.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. И не надо их повторять. Ты про дело рассказывай.

ТУЧКОВ. Поляки кричат: «Целуй ручку у своей законной повелительницы!», а я только плюнул… Тьфу – вот вам мой поцелуй.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ (усмехнувшись). И все?

ТУЧКОВ. И все, Ваше Сиятельство. Спасибо – ноги унес, зарубить хотели.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ (мрачно). Ну что ж, ответил достойно, это хорошо. Узнал мало – вот что плохо. Какова она с лица?

ТУЧКОВ. Врать не буду… Красавица. Волосы – водопад, глазища горят…

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ (усмехнулся). Понравилась?

ТУЧКОВ (засмеявшись). Только в оба гляди, а то обольстит. Одно плохо – худа. Желанной пышности никакой…

ОРЛОВ. Ступай, надоел! (Майор уходит.) Итак, продувные мои бестии, даю вам два дня. Через два дня я должен услышать от вас, кто она на самом деле! И попробуйте не исполнить задание! (Уходит.)

ХРИСТЕНЕК. Странная история, Рибас, не правда ли? Его сиятельство ничего не слышал о женщине, о которой полгода трубят все газеты. А если все-таки слышал, тогда? Тогда он не мог не полагать, что к нему она обязательно обратится. Он самый могущественный и самый опальный. В его распоряжении – флот и деньги немыслимые. При этом ему запрещено то, что дозволено всем – возвращаться на родину. И вот что я думаю: не взыграло ли ретивое в нашем господине? И оттого он встретиться с разбойницей придумал. Одну императрицу на трон уже посадил, так что… Боюсь, затевается большая игра!

РИБАС. Не нашего ума это дело.

ХРИСТЕНЕК. Насчет ума не знаю, а вот шея… Большие возможности открываются схлопотать петлю от Государыни. Ох, Рибас, опасная у нас служба!

РИБАС (усмехаясь). Но доходная.

ХРИСТЕНЕК. Это точно. Во всей Европе только русские богачи такие деньги платят. Самые богатые вельможи самого бедного народа.

Спустя два дня. Дворец графа Алексея Орлова в Пизе. Орлов, Христенек и Рибас.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ (Христенеку). Докладывай.

ХРИСТЕНЕК. Женщина она отважная, и великая мотовка. Как сказал один из ее кредиторов: если хочешь узнать, где она сейчас, выведай, где в Европе тратится больше всего денег. И такая же великая распутница. Любовников у нее! Из знаменитых её имели гетман Огинский, принц Лозен, кардинал де Роан… В Германии – князь Лимбург. Этот и вправду решил жениться, но она его покинула, отправилась в Венецию. В Венеции вокруг нее – все знаменитые мятежные польские фамилии. Главный – князь Радзивилл. Из Венеции вместе с князем собиралась к турецкому султану. Не вышло! Государыня-матушка мир заключила, и доехала блудница только до Рагузы, откуда перебралась в Италию. Сейчас она в Риме. (Замолчал.)

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Рибас!

РИБАС. Ее жених князь Лимбург-Штирум – князь Священной Римской империи, владелец Лимбурга и Штирума, совладелец графства Оберштейн, князь Фризии и Вагрии, наследник графства Пинненберг. Это маленькие земли, разбросанные по всей Германии. Но, тем не менее, он князь Римской империи, у него свой двор, послы, маленькое войско, он чеканит монету. И главный его доход – ордена, каковыми он торгует.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. И это все?

РИБАС. Все, ваше сиятельство.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. А где же главное – кто она ?

РИБАС. Сожалею, Ваше Сиятельство, здесь одни домыслы, никто толком ничего о ней не знает.

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Плохо, скверно! Седлай коня, Рибас! Отправишься сегодня же к этому князю… к Лимбургу. Надеюсь, сиятельный жених знает, откуда родом его невеста! И чтоб был он поразговорчивей, накупишь у него орденов, и подороже. Они в Европе гордые, пока русских денег не почуют. Но будь очень осторожен… Ни слова обо мне!

РИБАС. Я всегда очень осторожен, Ваше Сиятельство, коли в деле замешана женщина. Женщина – сосуд коварства. Отец учил меня: «Женишься – бей жену». А я, дурак, удивлялся: «За что ж ее бить, коли ничего плохого о ней не знаю?» – «Ничего, – отвечал отец, – она знает!»

АЛЕКСЕЙ ОРЛОВ. Ох, Рибас, ох, хитрый испанец! Ну а ты, Христенек, отправишься в Рим. Готовить ее приезд… ко мне! (Бросает им два кошеля с деньгами.) В путь, дорогие бестии!

АВТОР. Сумрак петербургского рассвета. В Зимнем дворце, в своих покоях проснулась немолодая женщина, урожденная София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская. Ей сорок пять. Двенадцать лет назад женщина, поднявшаяся сейчас из постели, устроила дворцовый переворот. И нынче правит Россией под именем императрицы Екатерины Второй. День императрицы начинается всегда в одно и то же время – в шесть утра.

Императрица встает с постели. Звонит безуспешно в колокольчик.

ЕКАТЕРИНА. Катерина Ивановна! Катерина Ивановна! Каждый божий день у нас одно и то же.

Некрасивая женщина входит в спальню.

АВТОР. Марья Саввишна Перекусихина любимая камер-фрау императрицы.

ЕКАТЕРИНА (раздраженно). Ну, где же Катерина Ивановна?

ПЕРЕКУСИХИНА. Чего это ты с утра развоевалась, матушка? Придет, куды она денется.

С золоченым тазом и золоченой чашей для умывания входит заспанная калмычка Катерина Ивановна. Екатерина сердито берет у нее из рук чашку и начинает мыться.

КАТЕРИНА ИВАНОВНА (вздыхает). Заспалась, матушка, что ж тут поделаешь.

ЕКАТЕРИНА. Выйдешь замуж – вспомнишь меня. Муж на меня походить не будет, муж покажет тебе плеткой, как просыпать и запаздывать… А теперь – с Богом, ступайте обе.

Екатерина быстро выпивает чашечку кофе. Садится к столу, пишет.

ЕКАТЕРИНА. «Дорогой сын. С сего дня начинаю писать мемуары для тебя. Чтоб ты понял главное – Судьба не слепа. В ней многое решает талант, но не меньше – характер. Характер – это постоянство полезных привычек. Я всегда встаю в шесть утра. Чтобы ни происходило в Империи, до девяти утра – мое личное время. В это время я пишу письма или сочиняю… Обычно дамы сочиняют стихи, я – пьесы. Ибо они более всего соответствуют истинной жизни. Мир очень похож на театр, где мы до смерти разыгрываем пьесу, уготованную нам Господом. Однако Всемогущий позволяет нам ее исправлять – в зависимости от возможностей выработанного нами характера…» (Останавливается.) Ну, что такое?! (Звонит в колокольчик.)