Эдвард Радзинский - Дочь Ленина. Взгляд на историю…

АНЯ. А я не боюсь.

НЕЧАЕВ. Вы боитесь, что я предложу… Я не предложу.

АНЯ (Засмеялась.). Черт возьми, сколько во мне бодрости. Я когда-нибудь погибну из-за своей бодрости. (Вскочила.)! А я предложу! Пойдемте со мной! Ведь вы хотели сегодня попасть в необыкновенное место… Меня пригласили именно в такое, только я туда боюсь идти одна… Идемте?

ОПЕРАТОР. Наезд на едущее такси… От среднего до крупного.

ФЕКИН. (читает сценарий): Мастерская художников… На сцене три огромных рамы – это триптих. В первой раме – висит пальто, Во второй раме – Пустота.

В третьей на корточках над грудой яиц восседает… молодой человек.

В мастерской Петя и режиссер Нечаев.

ПЕТЯ. Какая неожиданность! Потрясен, изумлен! (Кричит.) Юрочка Тарантино Монро Младший, иди потрясаться. (молчание). Не может! Созидает Перфоманс! А где же застряла моя партнерша по поцелуям? (Кричит.) Поцелуи, где вы?

ГОЛОС АНИ: Мы тут, мы снимаем мокрые туфли.

ПЕТЯ. Поцелуи переобуваются. (Режиссеру.) Чем бы вас занять?

НЕЧАЕВ. Ничего-ничего. Я просто посижу… Посмотрю…

ПЕТЯ. Правильно. Изучайте действительность эпохи застоя. (Замахал руками.) Нет, не верю! Он пришел! Зевс, громовержец или по нынешнему – «звезда», «она сияет, как звезда, у ней широкая… натура! У ней английская фигура» посетили-с скромного человека из массовки.

Входит Аня.

ПЕТЯ. Не прошло и получаса, как поцелуи переобулись. И какова прическа!

АНЯ. Да ну вас!

ПЕТЯ. Да ну меня. Нет, до чего она прекрасна! О! Юрочка, иди смотреть, как она прекрасна… Не может, углубился – созидает перформанс!

ОПЕРАТОР. От среднего до крупного.

ПЕТЯ. Краткое разъяснение. Это Триптих Первое полотно называется «пальто Юрия Монро – Тарантино младшего». Второе зовется обширнее: «Юрий Тарантино ушел из дома, оставив после себя пустоту»… Продано Агробанку… А это третья картина – она создается. Вы наблюдаете процесс. Называется совсем длинно «Юрий Монро-Тарантино по дороге в НАВСЕГДА созидает цыпленка… и предстал перед нами в образе курицы» (Нечаеву.)… Вы пишите с него типа… Юрий – делает чуточку веселее нашу убогую жизнь И как трудолюбив! Думаю, скоро высидит потомство и мы зажарим для поцелуев великолепного цыпу.

НЕЧАЕВ. А пока можно посмотреть ваши картины?

ПЕТЯ. Ради Бога. Мои спрятаны у писсуара. Чтобы не отпугивать устаревшим сюром крутых покупателей Юрия.

Нечаев уходит в глубь мастерской.

ПЕТЯ. (Ане) Вы знаете, когда я вас увидел, испугался. Я подумал, – как наивна, её просто съедят на стезе кинематографа… как вы – ту сосисочку… О, я святая простота! Она сама режиссера – цап-царап, и съела. Нам, по всему видать, опять лобызаться завтра?

Аня смеется. Возвращается Нечаев.

ПЕТЯ (Нечаеву) О чем же нам поговорить в ожидании Годо, то бишь цыплят? О ваших фильмах, конечно. К сожалению, не видели. Мы с Юрочкой смотрим только те фильмы, которые понравились в детстве. «Ежик в тумане» смотрели пятьдесят семь раз. Нет-нет, мы знаем, вы достаточно известный режиссер. Мне ваш джаз очень понравился, Хотя зримо не хватает чего-нибудь исторического. Не запузырить ли вам текст типа… Ну как дела, Иван? Слыхал у тебя холоп с колокольни прыгнул. Крылья испытывал. Ну и конечно мордой об землю – интеллигенция… Вы достаточно обиделись на меня?

НЕЧАЕВ. Достаточно.

ПЕТЯ. Значит, настало время спросить, как вам мои картины – понра– или не понра-?

НЕЧАЕВ. Понра.

ПЕТЯ. Я так и думал. Потому что все что вы видели – дрянь. В них слишком много крика, Вот были Бах, Шекспир. Они могли позволить себе быть простыми. Они могли разговаривать с Господом шепотом. И Бог их слышал, В искусстве есть художники. Они ищут тайну и истину. И инженеры. Они конструируют вещи. – чтобы нравилось. Вы – инженер.

АНЯ. Уже пять часов. Туфли высохли.

ПЕТЯ. О радость! У поцелуев высохли туфельки. Мы их, пожалуй, принесем-с! (Уходит.)

НЕЧАЕВ (после паузы Ане). Вы приходите завтра на съемку, ладно?

АНЯ. Наступает завтра. И мы разбежимся по своим планетам…

НЕЧАЕВ. Если не придете, старче, может, позвоните? Мой телефон…

АНЯ. Не надо. Терпеть не могу записывать телефончики. Нужно будет, сама найду…

Возвращается Петя с туфлями Аня надевает и…

Раздается оглушительный лай.

ПЕТЯ. Ужас! Он высидел… щенка! Какой загадочный получился у нас перфоманс. Мы назовем его «Грустной Ошибкой!»

Аня и Нечаев уходят.

ЮРОЧКА (после паузы). Мадонна…

ПЕТЯ. «Клевая чувиха» (усмехнувшись). Не про нас с тобой эта чува… не про наши с тобой рожи!

ФЕКИН. (читает сценарий) Квартира режиссера Нечаева. В квартиру входит Нечаев.

ЖЕНА (из другой комнаты). Ты?

НЕЧАЕВ. Да.

ЖЕНА (ласково-ворчливо). Ну вот, разбудил, конечно… Как хорошо, что ты меня разбудил. Как хорошо, что я не уехала., да?…

НЕЧАЕВ. Да.

ЖЕНА. Ну где ты там?

НЕЧАЕВ. Сейчас докурю.

ЖЕНА. Докурить можно и здесь.

НЕЧАЕВ. Спи, спи!

ЖЕНА. Нет, я уже проснулась. (игриво смеется.) Как съемка?

НЕЧАЕВ. После твоего ухода я ее отменил.

ЖЕНА. А где же ты был до сих пор?

НЕЧАЕВ. Пошел в мастерскую к художникам!

ЖЕНА. А я тебя жду! Всю ночь!

НЕЧАЕВ. Но ты же сказала…

ЖЕНА. Боже! Ну какое имеет значение, сказала– мазала… Ты должен был все почувствовать! Но разве ты можешь что-нибудь чувствовать?

НЕЧАЕВ. Прости, милая…

ЖЕНА. Только не надо этих – «милая», «хорошая»… Боже, как это скучно!. Придумай хотя бы какое-нибудь новое слово… или посоветуйся с кем-нибудь…

НЕЧАЕВ. Послушай…

ЖЕНА. Не уходить, бежать от тебя надо…!

НЕЧАЕВ. Я виноват, прости.

ЖЕНА. И я тоже – вздорная дура. Просто глупо вышло. Я в парикмахерскую пошла… Потом ждала тебя полночи, а мы опять поссорились. Все равно я тебя люблю. Ты знаешь, я действительно решила уехать, потом собрала чемоданы и… не смогла. Ты меня любишь?

НЕЧАЕВ. Да.

ЖЕНА (стараясь лукаво). А не врешь? Ну-ка повтори.

НЕЧАЕВ. Люблю.

ЖЕНА. Ну скоро ты там?

НЕЧАЕВ. Скоро. Открыть окно?

ЖЕНА. Открой, а то душно… Ссорятся люди, ссорятся. И вдруг возникает островок нежности, и это все оправдывает.

НЕЧАЕВ. Обе половинки открыть?

ЖЕНА. Обе.

Нечаев открывает окно, потом очень медленно начинает раздеваться.

ФЕКИН. (читает сценарий) На следующий вечер. Павильон № 2.

В павильоне – Фекин, Зина, Блондинка, Петя. На стульях сидят джазисты: Гитара и Ударник.

Входит режиссер Нечаев.

НЕЧАЕВ. На чем мы остановились?

ЗИНА. На поцелуях. Вы звонили, что придет вчерашняя целующаяся девушка, но она не пришла…

НЕЧАЕВ. Да… (взглянув на часы). Странно. А кто же вместо нее?. Может быть, вы, Борис Григорьевич?

ФЕКИН. Я попрошу вас, Федор Федорович!..

Блондинка тотчас выходит вперед…

ФЕКИН. (одобрительно) А что?!!

НЕЧАЕВ (махнул рукой). Ставьте… ее!