Эдвард Радзинский - Дочь Ленина. Взгляд на историю…

ОПЕРАТОР. От среднего до крупного.

БЛОНДИНКА (Пете). Сейчас целоваться будем. А вы кем работаете в жизни?

ПЕТЯ. Всем… Сюрреалист – рекламист. Рисую также народные плакаты. Может видели популярный: «Что такое наша взятка? Это – взял и сделал!» Мой!

НЕЧАЕВ. Пошли поцелуи!

БЛОНДИНКА (целуясь, шепотом). Вы колетесь щеками! Я вас ненавижу!

ПЕТЯ (шепотом). А вы хотите меня любить, целоваться со мной и получать при этом бабки?

НЕЧАЕВ. Разговоры! Поцелуи! Больше любви!

БЛОНДИНКА (целуясь, Пете). Кактус! (страстно). Ненавижу!

РЕЖИССЕР. Вижу!. Вижу любовь!.

ОПЕРАТОР. Здесь от крупного до среднего.

ГОЛОС. Здравствуйте, любезный Фекин. И здравствуйте и вы, Феодор Феодорович – Тореодор Тореодорович!

ФЕКИН. (читает) «Это вошел редактор фильма Кирилл Владимирович.»

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. Как живется-можется, как успехи множатся?

НЕЧАЕВ. Размножаются успехи на два, на три и на четыре. По моему… вы… уже?

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. Как говаривал великий Николя Глазков – «я сделал небольшой буль-буль». Видел в седьмом павильоне вашу бывшую… По-прежнему прекрасна в костюме Виардо. Правда рядом с нею стояли два качка из сериала «Бригада» Один из них, к великому моему изумлению, оказался Флобером, а другой и почему-то постарше – Мопассаном… Я, глупец, начал объяснять режиссеру, что вообще-то Мопассан даже считался сыном Флобера. Но молодой прохвост справедливо разъяснил мне, что этого сейчас никто не знает. Но сие – лирика. Сегодня утром у директора был звонок. Пренеприятнейший звонок по поводу нашей картины.

НЕЧАЕВ. Откуда вы это знаете?

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. Плохое у нас немедля знают все. Короче, завтра приезжает Владимир Ильич Трофимов из Главка. И я устроил сейчас просмотр отснятого материала.

РЕЖИССЕР. Вы что, с ума сошли!?… У меня съемка!..

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. На просмотр я позвал Ирину Кирьянову… нашу выдающуюся критическую мысль.

НЕЧАЕВ. Я тысячу раз просил – не надо критиков! Критиков мне не надо!..

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. «Ах молчите вы, злые критики, ваша песенка нам нипочем! Не мешало бы этим критикам по затылочку дать кирпичом»… Если ей не понравится, вы скажите себе: «Имя первого критика было Колофан из Колафона он критиковал… Гомера!»… Но ей понравится. Вы прогрессивный режиссер, Кирьянова – прогрессивный критик… Вы оба бежите впереди прогресса, так что бедный прогресс просто не поспевает за вами… Родной мой, поверьте дело очень серьезное… Сейчас 1967 год. И в нашем лучезарно далеком там явно опять что-то происходит… И возможно уже завтра нам понадобится хоть какая-то поддержка… Вы как творец художник можете этого не понимать, но я как ваш редактор – понимать обязан. Хочется вздохнуть.!

ТРИО (хором). А-а-а!

ОПЕРАТОР. Затемнение.

ФЕКИН. (читает сценарий) Просмотровый зал. Только что закончился просмотр материала В зале – Нечаев, Кирилл Владимирович и Ирина Кирьянова.

НЕЧАЕВ. Спасибо за внимание. До свиданья!

Хотел ускользнуть, но Кирилл Владимирович перехватил его за руку.

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. А теперь Ирина Леонидовна выскажет нам свои впечатления. (Кирьяновой.) Обаятельная, вам слово.

ИРИНА. Вот так сразу говорить трудно.

РЕЖИССЕР. Нет! Не так!.. Она говорит чуть устало, но весомо устало, излагая важнейшую и одной ей известную тайну. И изнемогая под бременем этой тайны. Начали.

ИРИНА. Вот так сразу говорить трудно. Но я считаю, что для вас это шаг вперед.!

РЕЖИССЕР. (Оператору) При словах «для вас» Нечаев зло усмехнется.

ОПЕРАТОР. От крупного до среднего.

ИРИНА. У меня, конечно, есть свои замечания, и если они вас заинтересуют, могу их высказать потом подробнее… Например, в каких-то вещах вы могли бы быть смелее. Я понимаю, сейчас… А может быть, и нужно быть смелым сейчас!.. Но во всяком случае, в материале есть что-то задорное, очень молодое… Лермонтовское!

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. Это превосходно. Именно лермонтовское.

ИРИНА (вдруг обрадовавшись, как ребенок). Правда? Действительно лермонтовское?!

НЕЧАЕВ (сухо). Благодарю вас, но я…

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ (перебивая). Мы вас благодарим. Мы еще не можем понять до конца, какая вы несравненная… Но есть надежда – поймем. Впрочем «Не подавай надежды ты, а подавай пальто Надежде!»

Помогает одеться Кирьяновой. Та уходит.

НЕЧАЕВ (бешено). А почему лермонтовское? А почему, например, не гетовское или, иоганн-себастьян-баховское?

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. Федор Феодорович – Тореадор Тореадорович, не воюйте! Ей абсолютно наплевать, что вы отсняли. Ей важно ее мнение о том, что вы отсняли. И как только она нашла вам определение, она довольна, и вы ей нравитесь. А нам очень нужны будут союзники и уже завтра.

НЕЧАЕВ. А вам понравилось… самому?

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. Друг мой, я прочел столько и видел в своей жизни столько, что меня могут взволновать только самые примитивные вещи.

НЕЧАЕВ. А мне не понравилось. Ох, как не понравилось!

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. Тореадор Тореадорович,… это от усталости. Я рад, что у вас будет три дня отдыха.

НЕЧАЕВ. Получился, пожалуй, всего один эпизод «Ночью»… Там есть печаль.

КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. «После любви люди и животные становятся грустными» Это – Платон.

ФЕКИН. – Федор Федорович, Несравненная на площадке. (читает текст сценария) Входит Жена Нечаева…

НЕЧАЕВ (Жене, торопливо). Просмотр только что закончился…

ЖЕНА (яростно) Да, да конечно…

НЕЧАЕВ. Нет, не так! Ты взбешена, но оттого говоришь подчеркнуто медленно, ты полна сарказма.

ЖЕНА (читает текст) – Да-да, конечно. Ты просто чуть-чуть задержался с Кириллом Владимировичем. Небольшая часовая беседа… Вы с ним так давно не виделись!.

Кирилл Владимирович бочком-бочком – исчезает.

НЕЧАЕВ. Я тебя прошу. Мне сейчас опять идти снимать.

ЖЕНА. Только оставь эти телячьи нежности: «снимать», «не снимать». (бешено) Чистое белье в шкафу! Обед тебе передаст Фекин!. Истощилась! Я уезжаю на вокзал сейчас же! До свиданья!

НЕЧАЕВ. И после этого – снимать!

РЕЖИССЕР. Фекин! Где Фекин!

ФЕКИН. (вбегает) Охотился за секс-символом. Могу подытожить результаты… Список 1876 сериалов где он НЕ снимается.

РЕЖИССЕР. Послушайте, я не шучу Если к вечеру не будет списка картин, где он снимается… Читайте текст!

ФЕКИН. На кол… и повернете! (читает текст сценария) «У входа в киностудию. Час ночи. На ступеньках сидит Аня. Из дверей выходит режиссер Нечаев.».

АНЯ. А я вас жду – извиниться. Я не виновата, у меня по дороге всегда случаются тридцать три несчастья. И я их преодолеваю за счет своей бодрости и от этого всегда опаздываю. (Молчание.) А вы уже не злитесь.

НЕЧАЕВ. А я и не злился. Просто устал. Давайте поедим на свежем воздухе. У меня есть пирожки из творческого буфета. Держите! (Разворачивает сверток.)