Николай Гоголь - Русская драматургия XVIII – XIX вв. (Сборник)

Князь, вы сошли с ума, – на вас
Теперь сердиться было б стыдно.

Прощайте навсегда – прошу в последний раз…

Куда ж вы едете, далеко очень, видно;
Конечно, не в луну?

Нет, ближе: на Кавказ (уходя) .

Почти все съехались, и здесь нам будет тесно,
Прошу вас в залу, господа!
Mesdames, пожалуйте туда.

Я сомневался? я? а это всем известно;
Намеки колкие со всех сторон
Преследуют меня… я жалок им, смешон!
И где плоды моих усилий?
И где та власть, с которою порой
Казнил толпу я словом, остротой?..
Две женщины ее убили!
Одна из них… О, я ее люблю,
Люблю – и так неистово обманут…
Нет, людям я ее не уступлю…
И нас судить они не станут…
Я сам свершу свой страшный суд…
Я казнь ей отыщу – моя ж пусть будет тут.

Она умрет, жить вместе с нею доле
Я не могу… Жить розно?

Решено:
Она умрет – я прежней твердой воле
Не изменю! Ей, видно, суждено
Во цвете лет погибнуть, быть любимой
Таким, как я, злодеем, и любить
Другого… это ясно!.. как же можно жить
Ей после этого!.. ты, Бог незримый,
Но Бог всевидящий, – возьми ее, возьми;
Как свой залог тебе ее вручаю —
Прости ее, благослови —
Но я не Бог, и не прощаю!..

Тому назад лет десять я вступал
Еще на поприще разврата:
Раз, в ночь одну, я все до капли проиграл, —
Тогда я знал уж цену злата,
Но цену жизни я не знал;
Я был в отчаянье – ушел и яду
Купил – и возвратился вновь
К игорному столу – в груди кипела кровь.
В одной руке держал я лимонаду
Стакан – в другой четверку пик:
Последний рубль в кармане дожидался
С заветным порошком – риск, право, был велик,
Но счастье вынесло – и в час я отыгрался!
С тех пор хранил я этот порошок,
Среди волнений жизни трудной,
Как талисман таинственный и чудный,
Хранил на черный день, и день тот недалек.

Не худо бы немного отдохнуть.

Так жарко здесь, что я растаю.

Настасья Павловна споет нам что-нибудь.

Романсов новых, право, я не знаю,
А старые наскучили самой.

Ах, в самом деле, спой же, Нина, спой.

Ты так мила, что, верно, не заставишь
Себя просить напрасно целый час.

Но слушать со вниманьем мой приказ,
Хоть этим наказаньем вас
Авось исправишь!

Когда печаль слезой невольной
Промчится по глазам твоим,
Мне видеть и понять не больно,
Что ты несчастлива с другим.
Незримый червь незримо гложет
Жизнь беззащитную твою,
И что ж? я рад, что он не может
Тебя любить, как я люблю.
Но если счастие случайно
Блеснет в лучах твоих очей,
Тогда я мучусь, горько, тайно,
И целый ад в груди моей.

Что ж, продолжайте.

Я конец совсем
Забыла.

Если вам угодно,
То я напомню.

Нет, зачем?

Мне нездоровится.

Во всякой песни модной
Всегда слова такие есть,
Которых женщина не может произнесть.

К тому же слишком прям и наш язык природный
И к женским прихотям доселе не привык.

Вы правы; как дикарь, свободе лишь послушный,
Не гнется гордый наш язык,
Зато уж мы как гнемся добродушно.

Там жарко, отдохнуть я сяду в стороне!

Мой ангел, принеси мороженого мне.

Смерть, помоги!

Мне что-то грустно, скучно.
Конечно, ждет меня беда.

Предчувствиям я верю иногда.

Возьми, от скуки вот лекарство.

Да, это прохладит (ест) .

О, как не прохладить?

Здесь ныне скучно.

Как же быть?
Чтоб не скучать с людьми – то надо приучить
Себя смотреть на глупость и коварство!
Вот все, на чем вертится свет!

Ты прав! ужасно!..

Да, ужасно!

Душ непорочных нету…

Нет.
Я думал, что нашел одну, и то напрасно.

Что говоришь ты?

Я сказал,
Что в свете лишь одну такую отыскал я.
…Тебя.

Ты бледен.