Анатолий Софронов - Лабиринт

В луче света на другой стороне просцениума — Роберт.

Роберт. Я снова буду в Москве. Всего одно письмо я отправил Наташе... Всего одно письмо... Как я мог объяснить ей, что пошел в армию не из трусости? Как хорошо, что мы встретили доктора... Если бы все отцы были такие! Если бы все близкие люди так понимали, как понял нас незнакомый японский доктор! Что делает мой отец, Чарлз Брайен, в минуты, когда он узнал о том, что я покинул авианосец? А моя бедная мама? Но я выполнил свой долг. Я могу прямо смотреть в глаза всем честным людям на земле.

Открывается занавес. Квартира Хохловых. Посреди комнаты — накрытый стол. У окна, в кресле, с газетой на коленях сидит Хохлов. Он нетерпеливо смотрит в окно. Машет рукой.

Хохлов (кричит) . Коля! Коля! (С трудом поднимается, идет к двери.)

В комнату шумно входят Николай, Хохлова, Наташа, Марина.

Николай. Дедушка!

Хохлов. Внук ты мой дорогой! (Ищет рукой стул.)

Николай (подставляя стул) . Что ты, дедушка? Так же и свалиться можно!

Хохлов. Упасть я теперь не могу. Есть кому поддержать.

Николай (целуя Хохлова) . Вот какая, дед, неувязка произошла. Стоял в стороне, а попало...

Хохлов. Пуля — дура...

Николай. Если бы пуля... Ракета с того света...

Хохлова. По русскому обычаю полагается сразу за стол.

Хохлов. Прижимают меня здесь, Николай, уже и рюмку не подносят... Но сегодня...

Хохлова. Садись, Коля... Давно ты в родном доме не сидел за столом...

Николай. Давно, мама... Очень давно...

Хохлова. Марина, — рядом с Колей. Ухаживай за ним... Ему одной рукой управляться трудно...

Хохлов. Мы, Хохловы, такие... Если на то пошло, вообще без рук управимся! Приказываю налить мне.

Наташа. Не надо, дедушка.

Хохлов. А я приказываю. Стопку поставишь возле меня. Она возле меня испаряться будет, я на обоняние перехожу.

Хохлова (поднимаясь) . Коля, всем ты снился... А я тебя видела, купался ты будто в реке... (Заплакала.)

Наташа. Мам, ну что ты? Вернулся же, видишь, сидит перед тобой.

Хохлов (Наташе) . А ты не будь такой бесчувственной... Женщина без слез — это... это... вроде уже и не женщина.

Хохлова. Ладно... (Садится.)

Наташа подбегает к ней.

Николай (подходит к матери, целует ее) . Но надо, мама... Все в порядке... Голова на плечах... А сколько этих «героев» сбитых вьетнамцы в плен взяли! Образование и культура с поднятыми руками! (Наташе.) Вроде твоего знакомого. Исчез, значит? Где же он?

Наташа (резко) . Не знаю.

Николай. Бывает, конечно. Ошибки молодости.

Звонок. Наташа идет открывать. Входят девушки и юноши с цветами.

Девушка. Николай, имеем поручение вручить цветы и поцеловать.

Николай. За разрешением прошу обращаться к Марине,

Марина. Разрешаю.

Наташа. Ты не очень разрешай...

Девушка. Поручаем Марине.

Голоса. Горько! Горько!

Николай целует Марину. Все аплодируют. Звонок. Но его никто не слышит. Еще звонок. Марина идет открывать двери. Возвращается одна. Все смотрят на нее.

Марина. Там... Там... Наташа, там...

Николай. Кто еще там?

Марина. Роберт и еще какой-то...

Николай (Наташе) . Опять твои штучки!

Наташа. На этот раз не мои штучки! (Идет к двери, широко открывает ее.)

В комнату входят Роберт и Манжело. Все оборачиваются к ним.

По занавесу беспорядочно бегут лучи света. Контуры зданий. Контуры авианосца. Волны океана... Бамбуковые заросли... На просцениуме — Наташа и Роберт.

Роберт. Я вернулся, Наташа... Вернулся... Я сдержал слово.

Наташа. Что же было? Что было с вами? Где вы были? Почему не писали?

Роберт. Я писал...

Наташа. Одно письмо...

Роберт. Второе не смог... Второе отбросило бы меня от вас так, что я снова потерялся бы, как слепой щенок, в лабиринте нашего времени.

Наташа. Почему вы употребляете это слово — «лабиринт»? Из лабиринта редко кто выбирается.

Роберт. Не знаю, за какие особые качества я полюбил вас.

Наташа. Роберт...

Роберт. Да-да, Натали...

Наташа. Опять Натали?

Роберт. Опять и навсегда... Когда наш авианосец болтался в Тихом океане...

Наташа. Какой авианосец?

Роберт. Ах да, вы не знаете... Об этом когда-нибудь...

Наташа. Почему когда-нибудь? Я хочу знать сейчас! Я хочу знать, что вы делали это время!

Роберт. Рассказ был бы слишком долгим. Разве недостаточно, что я сдержал обещание?

Наташа. Недостаточно!

Роберт. Разве недостаточно, что я порвал со своим отцом, считающим Америку земным раем и все социальные устои ее совершенными?

Наташа. Как вы попали на авианосец?

Роберт. Я был призван в армию и отправлен на Тихий океан.

Наташа. Что вы там делали?

Роберт. Пассивно участвовал в войне...

Наташа. И это вы говорите мне?

Роберт. Нет, это я говорю всем. Вашему сердитому брату, доброму деду, вашей маме... Я говорю и заявляю всему миру! Я ни в кого не стрелял, никого не убивал, но я в числе других обслуживал катапульту, которая отправляла американские самолеты...

Наташа. Куда?

Роберт. В небо Вьетнама.

Наташа. И после этого вы пришли в наш дом?

Роберт. Наташа, не мы с вами были закройщиками этого мира... У меня были трудные месяцы. Передо мной были две дороги. Я выбрал. Я пришел к вам...

Наташа. Вы дезертировали из армии, чтобы увидеть меня?

Роберт. Я всегда говорил вам правду и сейчас скажу правду! Я оказался в Москве не из-за вас. Я оказался в Москве из-за себя! Но я все время жил думами о вас...

Наташа. Слушайте, Роберт. Мне нравится ваша пытливость, но я не знаю, куда она вас приведет...

Роберт. Хотите слушать?

Наташа. Хочу.

Роберт. Слушайте!

На просцениуме появляются Николай, вьетнамцы и другие действующие лица.

Роберт. Нас бросают в тюрьмы. Убивают из-за угла. Калечат наши души. Но нам уже нельзя закрыть рот! Нельзя всех бросить в тюрьмы! Мне грозят судом. Меня проклял отец. По мне, как о пропащем сыне, плачет мама... Моя бедная мама... Но я не дезертир! Я стал солдатом! Я нашел свое место. (Подходит к вьетнамцам, обнимает одной рукой их, другой — Николая.)