Феликс Лопе де Вега - Фуэнте овехуна

Да просит срок ей дать, хоть малый:
Идет, мол, замуж.

Дать ей срок?

Она вам долг монетой звонкой
Отдаст — сыграет в поддавки.

А как Олалья?

Все смешки
Да шуточки.

Огонь-бабенка.
Ну, как там с нею?

Весь мой труд
Свел муженек ее насмарку:
Ревнует к слову и к подарку,
Чуть близко вы — он тут как тут.
Но я ревнивца отвлеку
И сызнова сведу вас вместе.

Я был бы рад, скажу по чести!
Но, говоришь, он начеку?

За нею бродит он как тень.

А как Инес?

Инес? Какая?

Жена Антоньо.

С ней всегда я
Договорюсь, — назначьте день.

Да! Коль податлива бабенка,
Скорей найти ей хочешь смену.
Самой себе сбивает цену.
Но где им чувствовать так тонко!

Приятнее, — о том и речь, —
Когда они, пред тем как сдаться,
Чуть-чуть изволят побрыкаться
И этим нашу страсть разжечь.
Сдаваясь быстро чересчур,
Нам портят сладость предвкушенья.
Но я смотрю без удивленья
На то, как много этих дур:
Мудрец изрек, — и я не буду
С ним препираться без причины, —
Что женщинам нужны мужчины,
Как содержимое сосуду.

Палимый страстью, ты всегда
Мечтаешь о победе скорой,
Но презираешь ту, которой
Овладеваешь без труда.
И если с легкостью достиг
Пленительного обладанья,
К предмету страстного желанья
Охладеваешь в тот же миг.

Где найти мне командора?

Разве ты не видишь? Вот он.

Доблестный Фернандо Гомес!
Вновь наденьте бранный шлем
Вместо этой мирной шапки,
Панцирем кафтан смените!
Ибо, следуя приказу,
Что кастильской королевой
Отдан был, магистр Сантьяго
И с ним вместе граф де Кабра
Подошли к Сьюдад Реалю,
Так что дон Родриго Тельес
Окружен, и под угрозой
Все, за что мы лили кровь.
С крепостной стены зубчатой
Видно, как на солнце блещут
Арагонские гербы
И кастильские знамена. [31]
И хоть рад бы дон Альфонсо
Помощь оказать Хирону,
Не сумеет он магистру
Путь открыть назад в Альмагро.
На коня, сеньор! Скорей!
Только ваше появленье
Их заставит отступить.

Слов не трать. Я понял все.
Эй, Ортуньо! Пусть трубач
Общий сбор трубит немедля!
Сколько здесь моих солдат?

Да с полсотни наберется.

Тотчас всем седлать коней!

Вскачь! Не то у нас кастильцы
Отберут Сьюдад Реаль.

Не тревожься, поспешим.

Ой, подожди нас! Мы с тобой.

Боитесь?

Как же не бояться?
На улице нам показаться
Нельзя иначе, как гурьбой,
Не то сеньор наш… Уж такое
Обыкновенье у него.

Скажи, какое озорство!
Оставит ли он нас в покое?

Пристал — ну, прямо как репей!

Поистине, вот вражья сила!
Хоть громом бы его убило!

Опасней лютых он зверей,
Страшнее голода и мора.

Тебя Фрондосо, говорят,
С неделю, что ль, тому назад
Насилу спас от командора?
Чуть, дескать, не убил его?

Всем было ведомо доныне,
Что я ни к одному мужчине
Не чувствовала ничего.
Теперь смотрю на них иначе.
Ведь правда, до чего удал
Фрондосо! Жизнью рисковал.

Да! Парень он и впрямь горячий.
Но пусть, пока не вышло худа,
Бежит, — чтоб след его простыл.

Хоть без него мне свет не мил,
И я твержу: беги отсюда!
Да ни в какую он. Упрям.
А командор-то куролесит:
Мол, парня за ноги повесит
Он для острастки бунтарям.

Его бы этак, живоглота.

Вот как возьму свою пращу,
Да камень, изловчась, пущу, —
Пробьет ему башку он с лета.
Слыхать, у римлян в старину
Тиран был… как бишь?.. Фанаберий…

Ты, верно, думаешь, Тиберий? [32]

С тобою спорить не рискну,
Истории я не знаток.
Так вот, и встарь бывали звери,
Но в зверстве римский тот… Триберий
Сравняться с нашим бы не мог.

Сеньор наш — сущий людоед!
Он — лютый тигр, он — аспид злобный!

Ой, спрячьте, девушки!.. Скорей!

Хасинта! Что с тобой?

Небось!
Мы выручим. Да что стряслось?

Все командор наш, лиходей.
Собрал своих людей он ратных,
К Сьюдад Реалю их ведет,
Но пуще воинских забот
Желаний полон он развратных —
И слуг своих послал за мной!

Лишь небо тут тебе поможет.
Тебя и пожалеть он может,
Меня ж не выпустит живой.

Мы не мужчины. И от нас
Защиты ждать нельзя, Хасинта.

А я — мужчина. У мужчин-то
За стыд считается отказ,
Коль женщина защиты ждет.

Оружье есть?

Есть.

Право слово?

Почище всякого другого.
Не веришь мне? А камни? Вот!

Что? Думала удрать?

Сеньоры,
Имейте жалость к беднякам,
Помилуйте!