Анатолий Софронов - Цемесская бухта

Сипягин. Не улыбались, Женя, а верили в победу. Когда люди мрачные — победу трудно добывать.

Женя. Так это вы веселые, капитан-лейтенант... А наш подполковник хочет, чтобы вокруг него веселились, а он сам, как господь Саваоф, мрачным ходил.

Сипягин. Два ноль, Григорий Иванович, в пользу Жени.

Женя. А что подполковнику Женя? Фронтовая побрякушка.

Липатов. Постеснялась бы...

Женя. Чего стесняться? Капитан-лейтенант в курсе ваших сердечных дел.

Сипягин. Женя, Женя, кто вас обидел?

Женя. Меня любовь обидела.

Сипягин. Любовь?

Женя. Любовь, Николай Иванович. На свое горе я его полюбила, а он шутит со мной.

Липатов. Я не шучу... Ты же знаешь, что я не шучу. Дай войну закончить.

Женя. И кончится... А мне-то что?

Сипягин. Женя, дайте ваши руки.

Женя. Еще зачем?

Сипягин. Ну дайте, дайте.

Женя (протягивает Сипягину руки) . Вы что, гадать собираетесь?

Сипягин. Посмотрите мне в глаза. Вот так. Вы же хорошая, Женя. Берегите любовь. Человек без любви — птица без песни. Пустой человек, как мешок, в угол брошенный.

Женя. А-а, Николай Иванович... Вы святой, а я — неверующая. Пейте чай лучше, а то остынет.

Сипягин (отпуская руки) . Ну что же, давайте пить чай.

Стук в дверь.

Липатов. Войдите...

Входит конвоир с румынским солдатом Григореску.

Конвоир. Товарищ подполковник, пленный доставлен.

Липатов. А переводчик?

Григореску (с акцентом) . Я знаю, говорю по-русски.

Липатов. Сумеете отвечать сами на вопросы?

Григореску. Да. Конечно. Я обучал русский язык. Я люблю русский литератур и русский мюзик.

Липатов (конвоиру) . Можете выйти.

Конвоир. Есть, товарищ подполковник. (Уходит.)

Липатов. Садитесь.

Григореску. Вы пили чай? Я вам мешал?

Липатов. Откуда вы русский язык знаете?

Григореску. Рядом с нами жил русский офицер. Белая гвардия. Я учил его дочь мюзик, а она меня учил говорить по-русски. Она научилась играть по скрипке, я научился играть по-русски.

Липатов. Чаю хотите?

Григореску. Хочу. Сахар есть?

Липатов (подавая кулек) . Пожалуйста.

Григореску. Сахар американский?

Липатов. Не знаю.

Сипягин. Американский. Вы долго находились в Новороссийске?

Григореску. Три месяца.

Сипягин. Где располагалась ваша часть?

Григореску. Она была в очень разных местах.

Сипягин. А вы где были?

Григореску. Я был?

Сипягин. Да, вы лично.

Григореску. Я был в порту.

Сипягин, Вы знаете расположение огневых точек?

Григореску. О, конечно! Я запомнил каждую.

Сипягин. Для чего же это вам было нужно?

Григореску. Я знал, вы будете брать Новороссийск. Я хотел быть полезен русской армии. Я тщательно готовился сдавать себя к вам в плен.

Сипягин. А почему так тщательно?

Григореску, Я ненавижу фашизм.

Сипягин. Вы можете показать расположение огневых точек на карте?

Григореску. О, конечно!

Сипягин (разворачивая парту) . Только по возможности точно.

Григореску. Я попрошу двухцветный карандаш.

Липатов. Какой еще двухцветный?

Григореску. Синий и красный.

Липатов. Можно и обыкновенный.

Григореску. Вам будет так удобней. Красным карандашом мною будут отмечены артиллерия, синим — пулеметы. Красным кругом — бетон... Я все выучил.

Липатов. Вы правду говорите?

Григореску. Если я обману — вы меня расстреляете. А у меня двое маленьких дети, мой мадам, мой бабушка.

Сипягин. Женя, есть карандаши?

Женя. Есть. (Передает Липатову карандаши.)

Липатов (передает их Григореску) . Пожалуйста.

Григореску. Я очень волновалась. Я хочу немножко посмотреть карту. Можно, я буду сидеть удобней?

Липатов. Садитесь, как вам лучше.

Григореску (рассматривает карту) . Вы откуда будете высаживаться?

Липатов. Ну, ну!

Сипягин (показывая на карте) . Предположим, отсюда.

Григореску. Здесь боны. У вас есть чем их прорывать?

Сипягин. Есть. Дальше.

Григореску. Дальше так дальше. Вы их прорвали. Ваши дредноуты и броненосцы...

Сипягин. Оставьте морскую часть. Размечайте, если помните...

Григореску. Помню. Здесь артиллерия. Здесь пулеметы. Здесь огнеметы. Здесь артиллерия. Здесь пулеметы. Здесь доты... Их у вас так называют... Здесь артиллерия. Здесь пулеметы. Здесь железобетон. Здесь огнеметы.

Липатов. Что же, вся гавань, весь порт сплошной огневой рубеж?

Григореску. Да. Они очень страдают от страха.

Липатов. А вы?

Григореску. Я уже нет. Я уже сдавал себя в плен. Моя бабушка может быть спокойна.

Сипягин. А вот здесь, около складов?

Григореску. Здесь узел пулеметов. Не знаю, сколько их, но много... Если вы собираетесь нападать из моря — это очень опасно. Я все нарисовал. (Рассматривая карандаши.) Это американские?

Липатов. Советские. Пейте чай.

Григореску (пьет не торопясь) . А чай индийский?

Липатов. Чай грузинский.

Григореску. Отличный чай. А что раньше было в этом доме, консерватория?

Липатов. Дом отдыха.

Григореску. А почему здесь лежат инструменты?

Липатов. Остались от мирного времени.

Григореску. Ах, я так давно не играл… Совсем огрубели пальцы. (Подходит к шкафу.) Вы не разрешите?

Липатов. Пожалуйста. Женя...

Женя (открывая шкаф) . Вам скрипку?

Григореску. Да, пожалуйста. (Берет скрипку.)

Женя достает другую.

(Липатову.) Можно?

Липатов. Я же вам сказал, играйте.

Григореску. Это такое наслаждение. (Пробует смычком и начинает играть.) Это румынская песня. (Играет.)

Женя начинает играть на другой скрипке. Комната наполняется звучной мелодией. И Женя и Григореску играют слитно, чем дальше, тем свободней. Липатов и Сипягин стоят не шелохнувшись рядом. Входит конвоир. Липатов делает ему знак, чтобы он молчал. Конвоир застывает у двери. Но вот мелодия кончилась. Григореску кладет скрипку на стол.

Сипягин. Как ваша фамилия?