Иван Лажечников - Матери-соперницы

Я в терему самой княгини Софьи,
Меня здесь судят, мудрено ль, что я
Заранее тобой осуждена.
Твой грозный взгляд, коварная усмешка
Моей злодейки, все здесь говорит,
Что мне уж милостей не ожидать.

Не трожь моей княгини, без того
Довольно ты ее оклеветала.
А отвечай мне на мои вопросы:
Зачем в ересь Схариа пошла,
Отступника от Бога самого?

На Схариа клевещут злые люди.
Не ересь это — мудрая наука,
И не отступник он от Бога — ложь!..
А дел Его великий толкователь;
Светил небесных по путям нас водит,
По ним судьбу и царств и человека
Пророчит, по созданиям Творца
Любить и почитать нас научает.

Пусть так. Зачем же сборища ночные
В глуши, под сводами, чтоб не видал
И не слыхал никто, что там творится?
На площади, в народе б говорил.

Народ?.. еще у нас он неразумен больно:
Его каменьями бы закидал.

Зачем, когда он о святыне Бога,
О чудесах Его великих говорит,
Бесчинства разные у вас творятся?

Я не видала их.

        Зачем тебя
Не научил великий ваш учитель
Хранить женский стыд и чистоту
Души, смиренье и у тех, кого
Обидели, прощение просить?
Когда все так, как говоришь ты мне,
Княгине поклонись ты в землю и проси,
Чтобы она тебя великодушно...

Простила бы великая душа?..
У Бога, у тебя я попрошу,
А не унижусь перед ней, хотя б
Казнить велел.

        Для сына своего.

Ни для кого. Сказала уж тебе,
Что лишь вошла сюда, я угадала,
Что надо мной суд кончен до меня.
Знать, приворотный корень бабы
Лихой свое уж сделал над тобою.

Ты слышал, Мамон?

          Слышал, государь.

Не дам, злой дедушка бить мать мою.

Ты видел, Мамон?

         Видел, государь.

Щенок!.. скручу — ты не Василий.

Обоих заключить под стражу...

               В терем,
Ведь так?..

Пусть в терем их теперь, а там увидим.

А чтоб размирья нашего следов
Не оставалося, позвать Василия.

Василия скорее позовите.

Прости, отец! В писании святом
Читал ли ты о блудном сыне притчу?
Покинув отчий дом, скитался он
В чужбине дальней годы, наконец,
Покрытый струпьями души и плоти,
В одном лишь ветхом рубище на плечах,
Под кров родительский он возвратился.
В ногах отца с слезами покаянья
Он у него прощения просил.
И тот не только что простил его,
Но в радости своей созвал друзей
На пир торжественный. Так я теперь,
Твой блудный сын, у ног твоих,
Пришел просить прощенья.

             Обними
Меня. В писаньи как святом отец,
Забывши прошлое, я уготовлю
Тебе на всю Москву такой же пир.
Теперь ко мне прошу обоих вас:
Хочу я праздновать семейный праздник.

Мне ныне посоха не нужно боле.
Опора у меня жена и сын.

О, Господи! что сделал безрассудный!
Дитя мое, ты погубил себя.

Он бить тебя хотел, не мог стерпеть.
Откуда сила у меня взялась!
Мне кажется, в то время я в глаза
Его вцепился бы. Злой дед!.. Венец
Зачем он на меня надел? Венца
Я не просил. Тяжел он для меня.

Ведь не сейчас стал править государством!

Мне было б весело и без него
На свете. Молодецка воля, конь
Татарский... как вихорь бы летал
Тогда с меньшими братьями Василья
По темным рощам, по лугам шелковым.
А там изюм, да пастила медова,
Да лучше всех сластей твои мне ласки.
Я об венце и не подумал бы.
К тому ж Василию и по закону
Принадлежит. Об этом часто, долго
Я размышлял. Так пусть владеет им,
Он и умней меня, и старше много.

Любовь моя к почету погубила нас:
Хотела первой на Руси я быть,
Всегда величья, власти домогалась
И не могла с собою совладать.
Терзал мне душу гордый взгляд гречанки
И все ее уловки, чтоб меня,
Где б ни было, собою заслонить,
И самоцветы, что горят на кике
И нити жемчуга крупней моих,
Потом... потом... Бог судит пусть меня!

Не стану о былом я говорить:
Что сделано, того уж не воротишь.
Пришел тебе совет я добрый дать,
Княгиня. Покорись судьбе своей
И воле грозного владыки Руси.

Что ж сделать я должна?

            Все то ж, чего
Хотел Иван Васильевич — просить
Прощения у ног самой княгини.
Она ведь старшая в семье. За это
Великий князь свободу вам дарует.