Абулькасим Лахути - Ветер утра

Я встретил музу поэта,
Металась она, вздыхая.
— Что ищешь? — спросил я у музы,—
Скажи мне, краса дорогая!
— Поэта любимую палку,—
Сказала, руки ломая.—
Чтоб не захромать вдохновенью,
Найти эту палку должна я.—
Я кинулся в поиски тоже,
Долг дружбы увидя в этом.
Нашел я заветную палку
И музе вручил с приветом.
Вот так-то, с помощью палки
Вернул я музу поэту.
Вновь сыплются песни, как жемчуг,
На радость и мне и свету!

Надежда светлая души взволнованной моей —
Таджикистан! О, сила рук, о, свет моих очей!
Отечество моих трудов, моей любви приют,
Где вдохновенье и весна в груди моей поют!
Кто летопись минувших дней читал хотя бы раз —
Пред славой древнею твоей склоняется, дивясь.
Ты прогремел средь мастеров, средь мудрецов земли,
Тысячелетия с тех пор над миром протекли…
Но тучи собрались, и стал твой день угрюм и сер,
Хоть ни Заххок [14] Заххок (Зоххак) — имя легендарного деспота, поработителя Ирана. тебя сломить не мог, ни Искандер.
Ты не сдавался, чашу мук ты стойко пил до дна,
И долгие века была судьба твоя черна.
Вдруг пламя алое вдали, на Севере, зажглось,
И до твоей земли оно победно донеслось.
То пламя молвило: «Я — стяг спасенья твоего,
Я — революции заря, я — правды торжество!»
Под стягом тем, в бою, в труде, теплом друзей согрет,
О доблести ты вспомнил вновь, о славе древних лет.
Ту славу Ленин возродил! Нет больше стен тюрьмы,
Таджикский светоч засиял средь вековечной тьмы.
Дивится не один Восток теперь твоей судьбе,—
Нет, полнится весь белый свет молвою о тебе!
Для всей земли сияешь ты лучистою звездой!
Я душу за тебя отдам, за блеск и пламень твой,
Надежда светлая души взволнованной моей —
Таджикистан! О, сила рук, о, свет моих очей!

В милой недруга любви — вот так клад! — нашел,
Заиграет — я пляшу: пляски лад нашел.
Жизни аромат вдохнув из прекрасных уст
Лучшую из всех земных злых услад нашел,
Мудрено ль, что не могу отвести очей?
Чары, что меня влекут и грозят, нашел.
К шее нежной прикоснусь — жалит завиток:
Кольца вьющую змею — сам не рад! — нашел.
Жизнь, сто жизней отдаю за любовь мою!
Все бы отдал, чтоб меня милой взгляд нашел.
Песни пылкие мои страстью зажжены,—
Я для песен, говорят, звучный склад нашел.
Милой смех вплелся в газель, слез моих струя —
Вдохновений я в любви вешний сад нашел.

Терпенья моего запас — куда ты унесла?
Покой души и дрему глаз — куда ты унесла?
Ты отвернулась, ты ушла — мир почернел в очах…
Мое светило, мой алмаз — куда ты унесла?
Припомнит сердце смоль косы — и плачет, как дитя:
Ту цепь душистую от нас — куда ты унесла?
Был час свиданья, через край наполнилась душа.
Восторг мой в незабвенный час — куда ты унесла?
Могу огнем моей любви хоть целый город сжечь.
Пожар, который не угас, — куда ты унесла?
Почтил я именем твоим скрижаль моей души.
Но где скрижаль? И стих и сказ — куда ты унесла?
Машину дымную спрошу, везущую тебя:
Покой души, по рельсам мчась, — куда ты унесла?
Грешно мне сетовать чужим, я милую спрошу:
Терпенья моего запас — куда ты унесла?

Сердце мое, что близ милой
кротким ягненком резвилось,
Мечется тигром в разлуке,
злым, неуемным становится.
Взор мой, что рядом с тобою
ясной светился звездою,
В пору разлуки, как туча,
сумрачным, темным становится,
Будешь со мною ты рядом —
станет каморка мне садом,
Ты далеко — и цветник мой
склепом безмолвным становится.
Глянешь — и грозное горе
рушится, будь оно с гору,
Горе-пушинка без друга
грузом огромным становится.
Жить без любимой — что яд мне.
Люди «терпи!» говорят мне.
Как же терпеть, коли сердце
сирым, бездомным становится?
Время к тебе торопиться:
сколько еще мне томиться!
Жизнь без тебя, дорогая,
даром никчемным становится.

Люди, звери, птицы спят,
Спят в полях цветы,
Мир огромный сном объят,—
Спи, сынок, и ты.
Спать не время лишь ручью,
Длит он песенку свою,
Чтобы ты уснул скорей:
Баюшки-баю.

Пусть спокойный снится сон
Сыну в тишине,
Пусть игрушки видит он,
Кущи роз во сне.
А из грустного сквозь мрак
Пусть увидит только мак,
Сердце чье сожгла тоска,
Свой оставив знак.
Только луч прогонит тьму —
Сына подымать,
Гладить волосы ему
Нежно станет мать.
Скажет: «Смелым вырастай,
Береги родимый край».
А пока сомкни глаза,
Баю, баю, бай…

Разлука — словно ветер для огня.
Играть нам в прятки долго ли, скажи?
Жалеет вся вселенная меня.
Терпеть нападки долго ли, скажи?
Играть нам в прятки долго ли, скажи?
Терпеть нападки долго ли, скажи?
Когда мне весело, то ты грустна,
Зато печаль моя тебе смешна.
Приду к тебе — ты хочешь быть одна,—
Вникать в загадки долго ли, скажи?
Играть нам в прятки долго ли, скажи?
Терпеть нападки долго ли, скажи?
Не в хну ты ногти окунаешь — в кровь,
Всегда во всем винишь мою любовь,—
Весь мир ресницы заслонили вновь —
Жить без оглядки долго ли, скажи?
Играть нам в прятки долго ли, скажи?
Терпеть нападки долго ли, скажи?
Постиг любви науку Лахути,
Мне без тебя закрыты все пути.
Не лучше ли из мира мне уйти?
Длить век свой краткий долго ли, скажи?
Играть нам в прятки долго ли, скажи?
Терпеть нападки долго ли, скажи?

Ты мне дорога, с тобою никто не сравнится, нет.
В печали душа стремится к другой? — Не стремится, нет.
Скажу ль, что в душе нет раны? — Глубокая рана есть.
Но разве в душе покорной обида таится? — Нет.
Глаза твои мечут стрелы, душа не защищена.
Но рвется ли вновь на волю плененная птица? — Нет.
Ужели несчастье больше разлуки с любимой есть
И душу больней другая палит огневица? — Нет.

Один силач жил в городе у нас.
О нем молва широко разнеслась:
Бывало, кедр он с корнем вырывал,
Он кулаком и тигра убивал.
Плечом наляжет — рушится стена,
Будь из железа кована она.
Но сам он был — сплошная доброта,
Как стеклышко, душа была чиста.
И козней и кровопролитья враг —
Не выносил могучий свар и драк.

Всех тише был он, но и всех сильней!
И зародилась зависть у людей:
Старались досадить, исподтишка
Насмешками травили добряка,
А то отвагой хвастались при нем,
Вступить грозились в бой с богатырем!
С улыбкой он глядел на хвастунов
И мимо дерзких проходил без слов.
За то, что он стремился мир блюсти,
Его прозвали «пахлаван Ошти».