Лариса Баграмова - Стихи и переводы

Хоть напрокат, мне и надо чуть-чуть.

Лишь бы запомнить банальную истину:

Вылетит слово — уже не вернуть.

Жалко! Так жалко всего, что не сбудется,

Словно послышалось, словно во сне.

Что ж, непременно всё это забудется.

Только так жалко! Так горестно мне…

Я виновата, снова виновата!

В своих мечтах, в желанье красоты.

За каплю лжи — суровая расплата:

На плаху, в ад — и сожжены мосты…

Мужчина! Кто вообще тебе позволил

Меня судить? За что? За то, что я

Лукавлю? Ты, видать, хотеть изволил,

Чтоб я была навек раба твоя?

Я — равная тебе! И в этом счастье.

Не лгут лишь боги, люди все грешны.

Твой гнев, как бесконечное ненастье,

Как гром небесный после тишины.

Я виновата: ложь всегда жестока.

Мне крест теперь раскаянья нести.

Я сожалею. Мне так одиноко.

Я виновата. Я прошу: прости!

Сдаюсь! Сражаться невозможно.

Капитулирую навек.

Ошиблась я неосторожно,

И дорогой мне человек,

Не вникнув в дело абсолютно,

Не разбираясь, чья вина,

Стал на меня орать прилюдно.

Я молча руки подняла.

Не пререкаюсь. Не перечу.

Не возражаю. Не борюсь.

И сделав шаг ему навстречу,

Его я воле предаюсь…

Как же достал со своим ты смирением!

Хочешь смиренья — смиряйся со мной.

Справься, прошу, со своим самомнением.

Отдых мне дай, наконец, и покой.

Учишь всё, учишь чему-то старательно,

Кучу советов каких-то даёшь.

Ты на себя посмотри повнимательней:

Сам своё эго никак не прибьёшь.

Я не хочу быть безликой и скромненькой.

Я — это я, хороша или нет.

Мне всё равно, что тебе неудобненько.

Хочешь теперь мой послушать совет?

Не переделывай мир, ни к чему это.

Все лишь такие как есть, без прикрас.

Женщины — люди. Поверь в «ерунду» эту!

Мы не глупей, не беспомощней вас.

Если во мне тебе что-то не нравится,

Не обвиняй в том огульно меня.

Я ж не прошу тебя в чём-то исправиться.

Я, как ты есть, принимаю тебя…

Да провались оно! Устала. Надоело.

Манипулятор. Совести на грош.

Намёками общаться — что за дело?

Так, правда, сдохнешь иль с ума сойдёшь.

Иллюзии… Как их сладки объятья.

Мечты и грёзы тают в облаках.

И жизни суть — стезя самопринятья —

Как домик карточный рассыпалася в прах…

А явь — она реальная, живая,

Всё та же, вот такая, как была.

И я — без изменений, не другая,

Лишь боль собой полнеба заняла.

О господи! За что мне эта пытка?

За что? Я просто счастия хочу.

За поиск пониманья, за попытку

Такую цену я сейчас плачу?

Где ж справедливость? Бога нет на свете?

И нет того, кто за меня в ответе?

С неуважением, неодобрением,

С болью, обидой и гневом в груди,

Бесповоротно, без тени сомнения

Я оставляю тебя позади.

Горько, и тяжко, и жалко, и больно

Знать: отношения — просто игра.

Я обманулась. Но хватит. Довольно.

Это прошло. Это было вчера.

Опять мне боль вползает в грудь…

Я где-то вновь ошиблась? Снова?

Когда ж усвою жизни суть?

Когда пойму её основы?

Где тот маяк в кромешной тьме,

Что мне в тумане путь осветит?

Что приведёт меня ко мне

И на вопросы все ответит?

Давай ты будешь таким, как ты,

А я буду просто собой.

Меж нами прочнее прочных мосты,

Но каждый из нас — другой.

Тебе не понять мой безумный мир,

А мне не понять тебя.

Ведь ты, как и я, навсегда командир

Лишь своего корабля.

Я поэтесса или графоманка?

В душе костёр искусства не горит…

Не му′тит душу бытия изнанка,

И муза беспокойная молчит…

Лишь иногда, порой без увлеченья,

Играю я с переплетеньем слов,

Чтоб выплеснуть неясные сомненья

И от тоски избавиться оков…

Как тяжело давались раньше строчки!

Переписав тома черновиков,

Я сочинила полтора листочка

Витиеватых и смешных стихов.

Сейчас пишу скорей из интереса:

Что будет, если что-то написать?

Сыграется ли в строчках жизни пьеса?

И станут ли стихи мои читать?

Как тяжело облечь в слова

То, что эмоций не содержит!

Переживания — дрова,

Они огонь собою держат.

А логики холодный взор

Содержит суть. Его задача —

Вершить бесстрастный приговор

Без увлечений, не иначе.

Вот если б всё соединить!

Смешать в кострище ум и чувства.

Создать связующую нить

Эмоций с разумом — искусство…

И снова год, как день, уходит в лету,

И хоть виски покрыты сединой —

Не исчезают в сонме лет поэты:

У них отсчёт времён совсем иной.

Они живут наоборот, к истоку.

Им вопреки природе суждено

При наступленьи рокового срока

Уйти не в вечность, а назад — в ничто.

И пребывать безвременно, бестело

В той пустоте, откуда вышли все,

И не узнать прискорбного удела,

Так как они не жили на Земле…

До меня они всё уж сказали.

Да и как! Кто же скажет лучше?

После Бродского и Цветаевой

Все слова — словно плач кликуши:

Просто рифмы, почти безликие,

На поверхности смысл простейший.

Не сказать, как смогли великие,

Хоть язык один — богатейший.

Утопаю в своей бездарности.

Как на ум пришло их осилить?

Не читала — жила бы в радости.

А теперь хоть умри в бессилии.

В цинизме есть особая поэтика,

Она отлична от иных искусств.

У циника своя, другая этика:

Он беспощаден в обличенье чувств.

Он не страдает, не грустит, не мучится

И призван без эмоций жизнь прожить.

Но на его цинизме люди учатся

И чувствовать, и верить, и любить.

Зачем ты читаешь сейчас эти строчки?

Оно тебе надо — скажи?

Ряды закорючек на белом листочке —

Ни правды в них нет и ни лжи.

Ты думаешь, автор сказать что-то может?

Наивный. Никто и никак

Тебе разобраться в себе не поможет.

А всё остальное — пустяк.

Если стихи вымучивать —

Вряд ли они получатся.

Рифмы диктуются свыше,

Надо всего лишь услышать

И записать на бумагу.

Нет никакой отваги,

Нет ни трудов, ни муки

В том. Лишь услышать звуки,

Лишь повторить их в строчках,

Лишь записать. И точка.

Всё из рук почему-то валится,

Разбегаясь по полу россыпью,