Лариса Баграмова - Стихи и переводы

девушка — пусть его носит как свой; и услышат

Пусть о Мари, если старец найдёт этот жемчуг —

пусть обо мне он напомнит в молитвенном часе.

Люди! Я А′риэль Бланк, музыкант, эти строки,

чтобы сказать: здесь, в подкопе, где надпись на стенке,

В скрипки футляре лежит мой ребёнок бесценный,

это могила творения — целой вселенной.

Люди! Возьмите лопату — и клад мой найдите,

дайте тому Паганини, кто чутко оттенки

Хрупкого тела дитя моего явит миру —

скрипкой волшебной и музыкой жизни нетленной.

О, вы, кто по-рабски беспомощно слаб и бессмыслен,

Кто сломлен системой, склонён пред лицом клеветы,

Да, вы, чей удел — отреченье от собственных мыслей,

Смиренье и трусость пред властью и гнётом толпы,

О, вы, что могли бы творить так легко и свободно,

Достигнув всего, невзирая на тяжесть помех,

Да, вы, кто, любя красоту, отказался бесплодно

Бороться и верить в её непременный успех,

О, вы, измождённые голодом, смятые пленом,

С заткнутыми глотками светлых и чистых идей,

Да, вы, осквернённые злобой и низости тленом,

Чьи силы ушли лишь в слова о свободе своей,

Все вы, побеждённые ложным и мелочным знаньем,

Сложившие руки в бессилье от суетных драм,

Задумайтесь только: я в сталь превратился в изгнанье,

Я выдержал бурю, воздвигнув свой собственный храм.

Человек — будто мех молодого вина:

Бог в нём есть, но вся кожа отверстий полна;

Слово божье его пронизает собой,

Словно ветра сквозь стены дырявые вой.

Так и быть ему мехом дырявым вина:

Ещё слаб он, и сердцем трепещет до дна,

Пробираясь сквозь бури, прижавшись к земле,

Если в гневе Всевышний бушует извне.

с английского 7 7 Подстрочный перевод — Владимир Микушевич

Как бездонная чаша вина,

Как наполненный духом сосуд —

Человек; его сущность полна

Песен веры, что ветры несут.

Но он только лишь чаша небес —

И трепещут сердца, как дитя,

Когда буря бушует окрест,

Силой божьей над миром летя.

Её создавал неустанно,

Творил, собирал из крупиц,

С тем, чтоб в восхищенье желанном

Пред ней пасть поверженным ниц.

Я дал ей возможность рожденья,

Вложил в неё душу и суть,

Теперь мне в своё же творенье

Как личность живую вдохнуть?

Наречь её именем, местом,

Придать полноту бытия,

Чтоб стала как данность известна

И ей уникальность своя?

Она, как виденье, прекрасна,

Как солнечный ветер, светла,

Пусть труд мой не будет напрасным,

Пусть явится миру она.

Да, ты ещё скована тьмою,

Опутана сетью теней,

Спелёнута снов пустотою,

Не знаешь всей силы своей.

Прошу, заклинаю: всецельно

Войди в свою жизнь, бытиё.

Скажи «я» — ведь ты беспредельна,

Не часть меня. Ты — всё своё.

Шурша летящим шёлком вдоль ограды,

Она проходит садом Кенсингтон.

Её стихает шаг, и без возврата,

Как в забытье, уходит счастья сон.

Вокруг неё сонм нестерпимо грязных,

Надменных в своей низости людей,

Кто с бесконечной гордостью несчастных

Награды ждёт убогости своей.

Её печаль безмерна и прекрасна

Последнею надеждою святых,

Кто воскрешенья ждёт от них всечасно

И так страшится неразумья их.

Оплачем, мой друг, богачей — их удел так печален:

У них есть лакеи, но нет ни любви, ни друзей.

У нас нет холопов, но есть кто с любовью встречает.

Оплачем же тех, кто женат на идее ливрей.

Как та балерина, неслышно ступает прохлада

Туманного утра. Со мною желанье моё.

Прозрачен рассвет, и мне лучшего в жизни не надо:

Мы час пробужденья встречаем с тобою вдвоём.

Словно зёрна, живые картинки

Прорастают сквозь времени быль,

И с ладони стекают песчинки

Моей памяти — мелки, как пыль.

Моей детской наивности годы

Отдыхают в могиле глухой,

И веселье, и горечь невзгоды

Не нарушат их больше покой.

Мир вокруг, как застыл в недвиженье:

Ты такой же, как я создала,

Дом с парадным, и пара ступеней,

И летящая в небо стрела.

Чувства гибнут, устав от покоя,

Плотник их забивает в гробы,

Моя жизнь, словно поле пустое.

Я жду смерти своей без борьбы.

Всё, что выплеснешь, сгинет бесследно,

Как и семя мужское, навек.

Лики праведных мертвено-бледны —

Лишь предательством жив человек.

Всё течёт и безудержно тает,

Исполняя трагический туш.

Но и смерть, зародясь, умирает

В женском лоне — источнике душ.

И теперь, если нам умереть,

Мы умрём в одночасье и вместе,

Нас ничто не разделит, и смерть

Нам двоим свои явит известья.

Может, счастье с тобой обретём,

И богатство, и радость познанья,

Может, будем с тобою вдвоём

Открывать новых песен призванье.

Кто же знает? Вдруг именно ты

Мне не дашь оказаться за дверью,

Вынув ключ из замка у черты,

Что уносит моё вдохновенье.

Мои предки забыты в могиле,

Даже память о них — в клубах пыли,

Крик полночный не даст мне ответа,

Чем душе укрепиться поэта,

Неприкаянной в мире бездушном…

Я безумный пророк, непослушно

Моё сердце речам посторонним,

Оно глухо к мольбам. Лишь бездонен

Страх мой быть опрокинутой в Лету,

Раз без пользы брожу я по свету…