Махтумкули - Избранное

Не дам страданий ей терпеть, взвалю их на себя.
Приди, Лукман, чтоб поглядеть, как мучусь я, сгорая.

Махтумкули все может снесть, страдая и любя.
Но только не заденьте честь: обид я не прощаю.

Ты — роза, цель моих надежд,
Твой лик на лунный круг походит.
Прохладный шелк твоих одежд
На благодатный луг походит.

В моих садах цветет шафран;
Пал на глаза густой туман;
Пустыней стал мой океан,
Мир на жилье разлук походит.

Я видел сам: ты мимо шла,
Все пери зависть обожгла;
Твой взор — каленая стрела,
Грудь — на жестокий лук походит.

И сердце льнет к твоей судьбе;
Язык мой в страхе и мольбе,
Мой разум, рвущийся к тебе,
На паруса фелуг походит.

Мне красота твоя — палач.
Лица, красавица, не прячь!
Скажи мне: «На свирель твой плач,
Твой стон, твой зов, мой друг, походит».

Ты — лебедь трепетных зыбей.
Ты — счастье родины своей,
Ты — майя сказочных степей.
На пытку мой недуг походит.

Ступила ты на мой порог,
Мы обманули злобный рок;
Завистник — мир на сто тревог —
Нас обступивших вдруг, походит.

Несчастье он пророчит нам,
Я душу за тебя отдам,—
Твой дом похож на божий храм,
Мой дом — на лавку мук походит.

Как месяц в сумрачной дали,
Мне светит красота Менгли.
Безумцем стал Махтумкули.
На слезы песни звук походит.

Слезы жгучие пью: стал я братом печали сегодня.
Слишком злые обиды меня повстречали сегодня.

Уязвлен я любовью, исхода найти не умею,
Челн мой держит разлука на крепком причале сегодня.

Как непрошеный гость, посетил я державу любимой,
Где на вечное царство кого-то венчали сегодня.

Я сказал: «Здесь я брат, не считайте меня посторонним!
И холодной усмешкой меня привечали сегодня.

Отними у меня эту горькую душу, создатель!
«Нищий, дерзостный нищий!» — мне в уши кричали сегодня.

Скорби этого дня ты, Фраги, никогда не забудешь.
Кривда, черная кривда у мира в начале сегодня.

Что пред яркой твоей красотой все цветы гюлистана?
Пред бровями твоими — изогнутый лук Исфагана?
Что пред медом твоим — мед луны и дыханье рейхана?
Нет столь розовых губ, нет на свете подобного стана;
Я не знаю прекрасней, не знаю опасней тирана.

Истомила меня, непрозрачный покров надевая;
Даже тени твоей не нашел я в обителях рая.
Заблудился я в пламени, — только и вижу, сгорая,
Расплетенные волосы: ходит волна смоляная;
В Нил я брошусь, в Кульзум — я, пловец твоего океана.

Свод небесный рука твоя нежная остановила;
Опочила на косах твоих чудотворная сила;
Исцелила недужного, мертвого ты воскресила;
Раем ад обернулся, дворцом обернулась могила.
Справедливей тебя нет на свете ни шаха, ни хана.

Ты подруг собираешь, беседы твои нелукавы.
Нет границ на земле для твоей несмолкающей славы.
Если рок ополчается против прекрасной державы,
Ты ее защитишь. Выходи, мой султан величавый,
Выходи! Во вселенной нет больше такого султана.

Копит черную злобу недоля моя на престоле,
Молвит слово дурное. Отравлены стрелы недоли.
Хитрый ловчий стреляет, — и кровью окрашено поле.
Я встаю во весь рост, задыхаясь от страсти и боли.
О, мои времена! О, носители зла и обмана!

Пой, Фраги! Веселись! Жизнь тебе возвращает подруга.
Смело бой начинай: победителем выйдешь из круга,
И останется пояс твой крепкий завязанным туго.
Захотите послушать — народу почет и услуга,
Речи есть у меня — благодатней луча средь тумана…

Сгорю, полюбив: я — наследник Меджнуновой славы,
Умру — посмеется гонитель Джемшида лукавый.

Что — слон, что — комар, — кем губительный рок не играет!
Души комариной не мучь ради глупой забавы.

У шаха-невежды храбрец превращается в труса,
И трусы наглеют, и счастье бежит из державы.

Один недочет, но двенадцать достоинств у пери.
Вглядись в молоко и увидишь в нем пурпур кровавый.

Губами касаешься губ и не знаешь блаженства.
Есть берег любви, но нельзя отыскать переправы.

До света не спишь; у тебя в том затворе зеленом
По имени Дерево есть собеседник кудрявый.

Скорбя, как Меджнун, испытал ли ты, сын человека,
Огонь пожирающий — жарче расплавленной лавы?

Ты року поверил, ступил на дорогу мучений,—
Не будет возврата! Иди, сокрушая заставы.

Но родины, Махтумкули, не бросай: на чужбине
Объятья красавицы райской не слаще отравы.

О дева-роза, соловьев царица!
Услышу ли я о тебе, любимая?
Все страны мира для меня темница;
Услышу ли я о тебе, любимая?

От бронзотелого Исфендиара
Иль от Рустема, бившего яро,
В Медине иль в Дамаске, средь базара,
Услышу ли я о тебе, любимая?

Вина испив, пляша и распевая
Или врага на части рассекая,
Иль по горам, как Гёр-оглы, летая,
Услышу ли я о тебе, любимая?

От соловья в саду благоуханном,
В священной Мекке, в храме богоданном,
В горах Сафа, поросших маком рдяным,
Услышу ли я о тебе, любимая?

Как шейх Сенган, скорбь затая навеки,
Иль как Шибли, землей засыпав веки,
Иль обойдя Каабу трижды в Мекке,
Услышу ли я о тебе, любимая?

Томясь в темнице, как Юсуп, годами,
Или, как Джерджис, поникая в пламя,
Иль к богу, как Юнус, летя мечтами,
Услышу ли я о тебе, любимая?

В молитве страстной вскинув к небу руки,
Иль пожелтев, как Гюль-Ферхар, в разлуке,
Иль из дутара исторгая звуки,
Услышу ли я о тебе, любимая?

Исе подобно, в небесах укрывшись,
Иль, как Идрис, в молитвах изнурившись,
Иль, как Хизир, во тьме ночной забывшись,
Услышу ли я о тебе, любимая?

Фраги, присев средь пьяных и влюбленных,
Средь тусклых глаз, любовью удивленных,
В семи краях иль между звезд бессонных,—
Услышит ли он о тебе, любимая?

Играют пенные потоки,
Дрожит суровый камень гор;
В тревоге путник одинокий
Спешит на брезжущий костер.

Болтун все тайны выдаст разом.
Не помнит слов ничтожный разум.
Джигит не отвечал отказом
На зов отчизны до сих пор.