Юрий Монарха - Любовь зла. Литературные пародии и избранные стихи

Меняет лета изумрудный цвет
Природа на осенние одежды,
Но скорби смертной в том процессе нет —
Всё продолжается, как прежде.

Слепым дождем с небес стекает грусть,
Особым блеском зубоскалят лужи,
И солнце сердцу учащает пульс,
Горячим диском облака утюжа.

Что будет завтра, или через год —
То безразлично берегам зелёным.
Беспечно в воду смотрит небосвод,
И рукоплещут ветру ветви клёна.

Лишь род людской, гремя на счетах строк,
Итожит суммы прожитых мгновений,
Не ведая, что призрачен итог,
Что прелесть жизни в смене поколений.

В чёрный вторник, страшный вторник
Снился мне кошмарный сон:
В нём по-русски пел Бетховен,
А чуть позже — Мендельсон.

Сам Шекспир слегка насупясь,
Тоже, видимо, устал,
Переводы Иры Чупис
С уважением читал.

А потом придумал пьесу
Про сегнето-магнетизм,
Тербий, Грецию, Одессу,
И научный культ-туризм.

Байрон спорили с Лонгфелло
О горе Фернандо-По.
Вышел злой, как Азазелло,
Ворон из Эдгара По.

В завершение кошмара
Ворон каркнул мне в глаза:
— Будешь спать на семинарах? —
Я ответил: — Никогда!

Грозовые облака,
Вечер гаснет в травах.
Принеслась издалека
Воронья орава.

Всё тревожней вышина,
Тише и темнее.
Одуванчиком Луна
Пред грозой бледнеет.

Старый дуб листвой дрожит,
И, как черт от палки,
Хвост поджав, в сарай бежит
Пёс смешной и жалкий.

Как посланник зимних стуж,
Золотым грозя парадом,
Из больших и малых луж
Смотрит осень тусклым взглядом.

Только хрупкая роса,
Словно капельки рассвета,
Да влюбленные глаза
Отражают зелень лета.

Он никогда не скажет «пас»,
И не пропустит тур.
Всегда в отличной форме — Ас!
Без всяких физкультур.

На семинарах — демократ,
А, значит, быть войне,
Когда сморозишь что не так,
И ты не на коне.

Взяв в руки мел, в любой среде
Порядок наведёт.
А там, глядишь, с его идей
И нам перепадёт.

Ему не нужен пулемёт
Над пропастью во ржи.
Он чистой логикой возьмет,
И не пропустит лжи.

Стоит за истину горой
Как древнегреческий герой,
Царь Леонид из Спарты,
Наш академик Пастур!

Одичал и оброс сединой,
Прячет старость за серой осиною,
Откричался, теперь он иной —
Бережёт тишину лебединую.

Здесь торжественно время течёт,
Отдыхают усталые пристани,
Только прошлое в зеркале вод
Смотрит ввысь изумлённей и пристальней.

Каштаны падают
и о землю бьются.
Словно, на ветках
им что-то мешает,
И через боль и паденье
решают,
Вдруг расколоться
и улыбнуться.

Когда печаль, или в бюджете дырки,
Плохое настроенье, хоть убей,
Не думая, скажите «Сыыыркин»,
И расцветёт улыбка до ушей.

На работе красавица Делия
Выпекала мучные изделия.

Экономя муку,
Подсыпала труху,
Но повсюду снискала доверие.

Весь мир — часы,
А люди в них — песчинки.
Их суета за счастьем колбасы
Не требует завода и починки.

Жить нелегко, всё зная наперёд.
Ведь перемен безжалостная лопасть
Нас твёрдо и уверенно ведёт
В одну для всех прожорливую пропасть.

Когда-то я был где-то наверху
Открыт ветрам, и верил в чепуху.
Теперь в тисках судьбы неотвратимой,
Влекомый вихрем лет,

Я счастлив, что любил и был любимым,
Что есть стихи, в которых смерти нет.

Когда холодным градом
Колотят в сердце дни,
К любому парку рядом
Как блудный сын приди.
Здесь без любви и гнева,
Широкие в плечах,
Деревья держат небо
На трепетных руках.

В зелёной униформе,
Но не хотят войны.
Вкопались в землю корни,
Стволы напряжены.
Петь про деревья песни
Важней иных работ —
Они зачахнут если,
И небо пропадёт.

В тоске заплачут совы,
Поля заполнит тля,
И станет дождь лиловым,
И сморщится Земля.
А небо ждать не будет,
Его расчёт простой:
Грозит оно всем людям
Озоновой дырой.

Им не нужны награды,
И слава не нужна.
Весной цвели как надо,
А смена не взошла.
Днём ловят свет нарядами,
Им ночью не до сна.
Их красоту снарядами
Уродует война.

Прекрасны, и навеки
Повёрнуты на Юг.
В ветвях гуляет ветер,
И птицы гнёзда вьют.
И для гнезда надежды
Здесь место есть, пока
Деревья небо держат
На трепетных руках.

Если что-то выпросить
Я бы мог у Бога,
Не просил бы сытости
В золотых чертогах.
Я б иного попросил:
Чтоб в кошмар проснуться,
Чтоб всегда хватало сил
Солнцу улыбнуться,
Чтоб со мной смеялась ты,
Птицы пели с нами,
Пахли пчёлами цветы,
А леса — грибами,
Чтобы быстрая река
Берег огибала,
Чтобы вдруг не умереть,
Всё начав сначала.

Если б смерть я выбрать мог
(Жизни круг очерчен),
Если мне позволит Бог
И позволят черти,
Я б в последний миг просил
Рук твоих коснуться,
Вишню — в рот,
И, надкусив,
Соком захлебнуться.

Мне в сердце, раня, прилетел
Страны далекой ветер.
Что этот призрачный удел,
Тот холм и шпили эти?

То — край утраченных утех,
К дорогам чуждым грусти,
Где я ходил счастливей всех,
Мне не дано вернуться.

Я — Никто! А кто же ты?
Может — Никто — тоже?
Ну, тогда здесь пара нас — но молчи!
Известность нам — лягушачья кожа.

Как печально — Кем-то — стать!
Быть публичным — чтоб до рвоты —
О себе весь день кричать
Восхищенному болоту.