Яна Солякова - Чувство летучести

А Ветер… тоже непостоянный.
Такой внезапный, такой бродячий!
Её считают чудачкой странной…
А он считает совсем иначе.

И кружат, кружат… И вихрем снежным
Свои следы заметают, прячут…
Она смеётся легко и нежно.
Лишь иногда, лишь от счастья плачет.

Слушаю звуки, словно собака,
Слушаю звуки…
Жду от деревьев тайного знака…
Птицами руки,

Крыльями руки чуткие дремлют
Перед полётом…
Падает снег на замёрзшую землю,
Холодно что-то…

Чай остывает… Лето промчалось
Как-то внезапно…
Ждать уж осталось самую малость,
Кончу вязанье —

И за калитку, и на дорогу
Выйду навстречу…
Ждать уже очень… очень немного,
Ждать уже легче.

Я уже слышу: ты где-то рядом,
Скоро приедешь…
Если я дома, за стенами сяду —
Вдруг не заметишь?..

Шарф я связала… объятьем на плечи
Скоро примерю…
Ты же сказал, что приедешь под вечер —
Я тебе верю.

Я плыву на тонущем корабле,
Под водой пробоина не видна.
Я забыла: как это, на земле?
Днище лижет жадная глубина.

Парус — еле плещется, ветер стих.
И вода солёная на щеках.
И корявым кажется каждый стих,
И бессилен крыльев нелепый взмах.

Люди превратились в далёких птиц:
Пусть себе летают, поют, галдят…
Я не различаю знакомых лиц
За стеной безрадостного дождя.

Водоросли страха со всех сторон
Бахромой волочатся, душат бег…
Я вдруг поняла, что не вечен он —
Самый мой единственный человек.

Воздух морозный звёздами пахнет,
Гулкое эхо собачьего лая
С дымом печным поднимается в космос,
Медленно тая.
Встречи под небом, под бархатом чёрным
Ярче, чуднее, чем дома за чаем,
Кажется мир не уснувшим, а мёртвым.
Холода не замечаем.
Под фонарями сверкают алмазы,
Иней дыхания белит ресницы,
Как это странно, что нам с тобой разом
Ночью не спится…
Кажутся руки ещё горячее,
Если кругом — лишь сугробы да тени,
Звёздное, зимнее снега кочевье,
Мир без движений.

Разжимаю руки — отпускаю ветер,
Отпускаю счастье, отпускаю птицу.
Ведь без неба жизни не было и нету…
Отпускаю сердце… Всё само случится.

Ты лететь свободен и свободен рядом.
Никаких гарантий, никаких законов.
Мне орла навечно пленного не надо
И прогулок чинных в клетке по балкону.

Разжимаю руки — обретаю крылья,
Отпускаю страхи — обретаю радость.
Кем бы мы с тобою на балконе были?!
Я ведь в клетке крепкой тоже не останусь.

Рядом — два полёта. Рядом — две свободы.
Только так возможно прорастать до света:
Не уничтожая клеткой небосвода…
Разжимаю руки — отпускаю ветер.

Безжалостный, щедрый обрушился дождь,
По платью ручьи, по спине, по коленям.
Мы с Вами из разных — увы! — поколений…
Я просто промокла — от этого дрожь.

Сверкают не слёзы, ей-богу, — смешно!
И встреча — клянусь! — совершенно случайна…
Портфель позабыт на скамейке печальной.
Как жить — не понятно и не решено.

Я прячусь за гордый, бессильный обман,
Прозрачна под Вашим сочувственным взглядом,
Я всё понимаю: признаний не надо…
И я не расставлю наивно капкан.

И сердце моё обжигающий свет
Пусть Вас защитит от меня и от бед.

Не проходят ни боль, ни любовь — происходит другое:
Тебя время относит в сторону, по пути изменяя…
Иногда ты ныряешь в озеро тишины и покоя,
Иногда — сжимается сердце, прожитое теряя…

От любви ты уходишь, да, но она не пошла на убыль,
Словно дерево в давнем сне всё царапает небо…
Пусть его заслоняют крыши, заборы, трубы,
Как оно станет ниже?! Весенним растает снегом?..

Просто не может любовь исчезать, становиться меньше,
Как ты не можешь снова уменьшиться до ребёнка.
Материю тряпкой треплет время, ломая вещи,
И для потерь обычных память, увы, — не заслонка…

Ну а новое дерево… это, заметь, всё — то же!
Не «такие же» — те же корни и те же ветви.
Убивая старое дерево — новому не поможешь…
Потому что это не дерево — это звездою светит

Внутреннее твоё, неподвластное времени Солнце…
Нечто безумное, но, как ни крути, — святое.
Дерево, древо… с корою из меди и бронзы,
Дерево неумирающее, огненное, золотое…

Как пенное море сиреневое, тяжелые, как волна,
Качаются, гнутся соцветия, захлёбываются дождём.
Трава побелела под яблоней и лужа цветами полна,
И скрылся асфальт устойчивый, потоками побеждён.

Ныряю в сирень безумную. Смыкаются гребни волн.
Почти что не верю в наивные рассказы про пять лепестков.
Не ливнем, а водной лавиною скатился небесный склон.
Не ливнями, а лавиною обрушивается любовь.

И будущие события окрашиваются в сирень!
Сиреневые созвездия — живой бесконечный свет…
Шиповник, как откровение, цветущий который день,
Восторженное удивление, которому края нет.

И точка невозвращения, неназванная в календаре,
Весной полыхает-светится, не требуя новых слов.
В душе остаётся и осенью, и в самом глухом ноябре…
Сиреневые созвездия — основа моих основ.

Моя лисья нора
Вся полна серебра —
Так сияет Луна молодая.
Это милый мой Лис
Смотрит ласково вниз.
Спит поляна от снега седая.

Ах, как весело ждать,
Предвкушая опять
Лёгкий шорох за краем оврага.
А на сердце — любовь
И цепочка следов.
Поле ровное, словно бумага.

Побежим вместе с ним,
И, Луною храним,
Вечен будет мой Лис благородный.
Ослепительный снег,
И сверкающий бег —
Словно ветер, мы будем свободны!

Приходи ко мне, Лис!
С небосклона спустись!
Я не знаю: ты был, или снился?..
Как был ласков вчера…
Но сказал, что пора…
И Луною твой голос лучился.

Кажется, будто я что-то забыла…
Что-то я сделать должна, но не помню…
Дождь успокаивающе, уныло
В стёкла скребётся, и на подоконник

Сырость сквозь щели уже просочилась…
На пол стекают осенние тени…
Может быть, что-то с квартирой случилось?
Или ищу себе повод для лени?

Словно бы сторожевая собака
Вдруг разучилась и прыгать, и лаять.
Нет, мне не грустно, не хочется плакать,
«Злая собака»? Не знаю… Не злая.