Яна Солякова - Дырявое ведро

Луна живёт у нас в лесах.

Бархатно-чёрные, яркие тени,

В соснах ныряет луна вдоль дороги,

Слышится смех незнакомых растений,

И без конца оступаются ноги.

Страх, словно ком, в животе леденеет,

Сердце пылает восторгом безумным.

Справа овраг, словно бездна, чернеет,

Тщетно стараюсь спускаться бесшумно.

Сердце смеётся! Дорога до пруда

Мне совершенно теперь не знакома —

Слишком уж ярко и слишком уж круто,

Слишком уж — Боже! — далёко от дома!

Вдруг — расступаются мягко деревья…

Кажется — снегом укрытое поле…

Свет нереальный — и юный, и древний,

Словно из клетки я вышла на волю.

Светится тихо туман над водою,

Тающий свет поднимается паром…

Небо мигнуло упавшей звездою…

Сердце зажмурилось с нею на пару.

Ох… раздеваюсь, вхожу и ныряю

В лунное, чёрное, звёздное чудо.

Тихой воде я уже доверяю…

Свет на волне, на ладонях — повсюду!

Водоросли серебрятся и вьются…

Нет! На Луну и смотреть невозможно!

Лишь отражений ломаются блюдца

И растекаются светом по коже…

Ну а потом мы с Луной говорили…

Это, конечно, огромная тайна…

Что мы друг другу тогда подарили?..

Что-то безумное необычайно.

Из-под камешков, из-под песчинок,

Словно тёмной земли отражение,

Словно будущей ночи причина —

Темнота начинает движение.

И скольжение вверх по притихшим

Чёрным липам, всё выше и выше…

Дотянулась до крыши неслышно,

И до неба по краешку крыши…

С листьев тени текут на дороги,

В темных кронах деревьев огромных

Беспричинно родятся тревоги,

Словно звери в пещерах укромных…

И стекает, сочится сквозь поры

Темнота у цветов придорожных.

В темноту превращается шорох —

Тополя шелестят осторожно.

А летящее небо беспечно

Заигралось стрижами своими…

И, сложив самолётиком вечность,

Пишет светом случайное имя…

Облака проплывают и гаснут…

И, в сиреневый дым превращаясь,

Устают… По-иному прекрасны,

Умолкают, в ночи растворяясь.

Золотые шары фонарей

Словно огненные корабли

Выплывают из темных морей,

Из ночного пространства земли.

Из дождя, из чернильных теней

Мне навстречу плывут и плывут,

Золотые каскады огней,

Городской всепогодный салют.

И на улицах плещется свет,

Словно сам он с водою в родстве.

Словно сыплются искры комет

В чёрно-мокрой блестящей листве.

И плывут, и плывут фонари

Сквозь холодный сверкающий шторм…

Я боюсь: не дождавшись зари,

Снялся с якоря старенький дом.

И уплыл мой уютный мирок,

Зажигая окно за окном,

По обманчивым лужам дорог…

С фонарём и дождём заодно.

Длинные-длинные борозды

облаков,

светло-туманные полосы

высоко.

Падают искрами синими

семена.

Пишутся, пишутся зимние

письмена…

Звёзды деревьями тёмными

прорастут,

вытянут ветви огромные

в высоту

и закачаются, звёздные,

под Луной,

с мягкими птичьими гнёздами

и со мной.

В гнёздах уснут крылатые

существа

из золотого закатного

вещества.

Может быть, птицы странные,

может, сон,

звери, ещё безымянные

и Дракон…

Кто ж его знает, что вырастет

из звезды?..

Из непонятно кем вырытой

борозды?..

Как мышки, почти что не слышно, подружки

Под Ёлочкой чем-то бесшумно шуршат.

Друг дружке мечты поверяют на ушко,

Во двор на прогулку совсем не спешат.

В таинственном блеске, в смолистых иголках,

В сиянии странном гирлянды огней…

Они то хихикнут, то снова умолкнут,

С надеждой следят за игрою теней.

И ждут они Чуда. Не верят и верят.

Мордашки сияют, глазёнки блестят…

Все куклы, лошадки, все птички и звери

Заботливо в гнёздах устроены, спят.

Ну как же расслышать мерцающий шёпот?

Они замолкают, лишь взрослый войдёт…

Тихонько у Ёлочки просят чего-то,

И дерево щедро мечтами цветёт.

Мне только разведать бы тайну желаний!

Одну уже знаю: игрушечный пёс.

Чтоб чёрного цвета, с большими ушами…

А что же вторая? Пока что — вопрос…

Они ведь боятся, глупышки, что если

Расскажут, то чуда не произойдёт!

О чём-то звенят с колокольчиком вместе,

И комната мягко, беззвучно поёт.

Я видела пасмурным днём из автобуса,

Как тёмная-тёмная, неотличимая

От чёрного здания птица распластано

Скользила, скользила до неба по воздуху…

И белое небо качалось меж крышами…

Казалось мне — птица не сможет отклеиться

От черной стены, что сливается с перьями.

Что птица огромной стеною сверкающей

Подавлена будет, распята, проглочена…

Но птица беззвучным стремительным крестиком

Легко расколола границу небесную

И в небо взлетела.

Дождь упал и разбил фонари на стекле,

Загремел жестяной проржавевший карниз,

Створка дёрнулась, чуть не слетела с петель —

Ошалевшее небо обрушилось вниз.

И холодные струи, врезаясь в окно,

Растекаются реками жидких огней.

Опускаются звёзды на самое дно,

Всё безумнее дождь, и гремит всё страшней.

И тревожная дробность — в стеклянную дрожь,

Как о скалы прибой — за волною волна…

Это — дождь. Не потоп! Всего-навсего — дождь…

Темноте за окном я совсем ненужна!

Только как же похоже на то, что меня

Из укрытия гонят, из тёплой норы…

И охотники дикие, бубном гремя,

Выжидая, не видят меня до поры…

И я чувствую — дыбом становится шерсть…

И весёлый азарт, и коварный прищур…

И уже не пугает гремящая жесть…

Где охотник? — я жадно глазами ищу…

Три жемчужины, три облака, три тайны…

Да, увидеть их почти невероятно!

Краем глаза я заметила случайно

За деревьями сияющие пятна.

То ли кони, то ли птицы, то ли боги,

серебро и тонких радуг переливы.

Повстречались мне в лесу единороги.

То ли ветер под ладонью, то ли — гривы.

И ступали их молочные копыта

По истлевшим прошлогодним шкурам листьев.

Как в туман они в свечение укрыты.

Каждый был немного зверь, немного — мистик.

Неподвластные физическим законам,

Защищённые самим существованьем,..

Рядом с ними — пробуждаются драконы,

И судьба легко меняет очертанья.

Тишина. Ошеломительная встреча.

В бурых листьях проявляется дорога.

Я меняюсь безвозвратно: в этот вечер

Я погладила в лесу единорога.

Я расправила крыло,

И качнуло сразу ветром,

Ветром вбок поволокло…

А до края — меньше метра!

Дааа… ворона из меня

Так себе, а не ворона.

Ах, какой же тут сквозняк!