Яна Солякова - Дырявое ведро

Хоть что-нибудь да происходит!

А здесь нет ни Зла, ни Драконов,

И Рыцарям не с кем бороться.

Никто не нарушит законов,

И светит весёлое Солнце.

Ах, да! Год — всегда урожайный,

Без всяких сюрпризов погодных…

Всё здорово… Но только жаль мне

Что книги от тени свободны…

Что книг — ни одной не осталось.

Исчезли. Такая вот жалость.

Мёрзнут руки. Кошка слева дома в кресле бы сидела…

А собака влезла б справа. Взгляду скучно: голубая

И совсем пустая стенка. Я зеваю то и дело.

Свет кругом люминисцентный. Целый час сижу, зевая.

Хорошо хоть кошка дома рядом в кресле бы сидела,

И, с горячими ушами, бархатно спала б собака!

То бы я совсем исчезла, оболочка опустела…

Без зверей моих домашних, в мире кафеля и мрака.

И теплей рукам от шерсти. Коша коготками держит

Страхи белые и трётся головой своей усатой.

Это странно, но сегодня это будто бы одежда,

И надежда окружает, защищает словно вата.

А газон не кошеный…

Травы ходят волнами.

Мягкие, подросшие,

Шорохами полные.

И волна зелёная

Достаёт до пояса…

Как вода солёная!

Скоро Ами скроется.

Словно в море плавает

Ами среди зелени.

Ходят волны плавные,

Ходит Ами селезнем.

А в траве не кошеной,

В глубине таинственной

Кость нашёл хорошую

В лопухах, под листьями.

О, открытий пиршество!

Торжество с подарками!

Ручкой не опишется

Жизнь такая яркая!

Травы, травы вольные!

Ноги, ноги быстрые!

Мы бежим, довольные,

Сильные, пушистые!

У кошки шершавый и мокрый язык,

Пушистая серая шерсть.

И прямо, такие из морды, усы!

Как здорово, что она — есть!

Как мягко она привалилась ко мне,

Сворачиваясь в клубок!

И как бесподобно мурчит в тишине,

И греет мне левый бок.

Собака! Захлопни открытую пасть!

И лапы свои убери!

Не надо на спину ей голову класть!

На кошку совсем не смотри!

Подвинься! Ей лапа твоя, как бревно!

И нет у ней блох, не ищи!

Нет… Лезет собака моя всё равно,

И кошка, сбегая, пищит.

И вот на коленях — восторженный нос,

В улыбке слюнявая пасть.

Мол, нечего тех, кто ещё не дорос,

К себе на коленочки класть!

Нет-нет, улететь ты не сможешь.

Да, это не долго — лет десять.

От силы — пятнадцать… Но всё же

Ты должен заранее взвесить

Любовь и душевные силы…

Тяжелое это служенье!

Чтоб света с избытком хватило

И в радости, и в пораженьи.

И дара божественной речи

Ты тоже лишишься на время.

И взвалишь на лапы и плечи

Доверия тяжкое бремя.

Ты будешь любить безрассудно!

И верить без тени сомнений.

Ты будешь и глупым, и мудрым —

Доверчивый преданный гений.

Ты будешь совсем беззащитен,

Открыт всем обидам и ранам.

Ты будешь — Великий Учитель,

Хотя это кажется странным.

Ты сможешь спасти и утешить,

Ты сможешь прощать бесконечно.

Ты будешь весёлым и нежным…

Собакой ты будешь, конечно.

Глядела на человека —

Сияли в глазах звёзды,

И верила смело и слепо:

Доверие — это серьёзно.

«Лайка сидеть!» — садится.

«Лайка, ко мне!» — несётся!

Счастлива, что пригодится,

Что вместе. В глазах — Солнце.

А человек мечтает,

И думы его высоки.

Послания звёзд читает.

В душе он уже — сокол.

Лайка умеет долго

В тесном сидеть пространстве…

Мешают датчики только,

Но Лайка очень старается!

Сделает всё как надо —

Её погладят, похвалят,

Получит прогулку в награду…

Лежит. Не скулит. Не лает.

Но знал человек, что будет

Смерть мучительно-страшной.

В просторах безмолвных, безлюдных,

Смерть от жары и от жажды.

И наблюдая по датчикам

За Лайкой в далёком космосе,

Он смотрит не озадаченно,

И нет удивления в голосе.

Теперь это — «Жертва науки»,

«Хвостатый герой» и прочее…

Моет учёный руки:

«Жалко собачку очень…»

Он — Покоритель Вселенной,

Он звёздам далёким — помощь,

Учёный, чьё имя нетленно,

Мудрец, Гуманист… Сволочь.

Загремел, обрушился дождь,

В тёмных липах — паника, дрожь,

Мокрых листьев говор и плеск,

В черноте — отчаянный блеск.

Он траву прибил, придавил,