Яна Солякова - Дырявое ведро

А за поворотом в застрявшей карете

Рыдала от ужаса юная дева.

Сбежавшая стража растаяла где-то,

Лежала без чувств на земле Королева!

И жуткий Дракон, лошадьми пообедав,

Косился на дам равнодушно и жадно,

На трапезу явно не ждал он соседа,

И Рыцарь его потревожил изрядно.

Тяжелый от пищи, Дракон развернулся,

Но Рыцарь отчаянный соколом дерзким

Напал и ударил! Упал, увернулся!

Ударил опять беспощадно и резко!

Но меч, разрубивший могучую шею,

Багряный и липкий от пролитой крови,

На землю упал, и рука, каменея,

За сердце схватилась, одежду буровя.

А дальше — туман. И герой не услышал,

Как стража вернулась, как слуги галдели,

Как слушали: дышит Дракон? Аль не дышит?..

Лежал он без памяти больше недели…

Очнулся в больших незнакомых палатах.

Очнулся и впрямь знаменитым героем.

Болела спина — не большая расплата! —

Победа, поверьте, и большего стоит…

***

В родное поместье герой возвращался

В карете со свитой, под медные трубы…

Завидев жену, не краснел, не смущался,

Как прежде, в улыбке не дрогнули губы.

Жена молодая, сияя и плача,

Совсем как в мечтах, восхищаясь, смотрела.

Ну, что ж. Не напрасно он странствовал, значит.

И, значит, Дракона убить — это дело!

***

С тех пор Рыцарь строже с женой обращался…

И — чудо: растаяли снегом капризы…

И запах навоза уж не ощущался,

Вернулись в конюшни арабы и фризы.

И нежность в груди заперев понадёжней,

Герой седовласый следил, замирая,

Как сын его падает неосторожно,

Смеётся, с тряпичной лошадкой играя.

Для сына он выписал пегого пони,

Жене — зимний сад и ручных канареек…

(Не будет большого вреда от бегоний,

А птичье чириканье душу согреет…)

Он больше не «деспот», а — «милый», «желанный»…

К тому же — герой, про которого песни.

Порой, самому это кажется странным:

Как мир превратился в простой и чудесный.

Но Рыцарь на страже! Он помнит прекрасно,

Что нужно казаться слегка равнодушным,

А вот исполнять все желания сразу

У юной жены совершенно не нужно!

В душе от любви и от нежности тая,

Он чувства скрывает от света и шума.

Она ж — покорить его снова мечтает,

Не зная, что он её любит безумно.

Манеры ужасны, и волосы — седы,

Но что за беда! Ведь лошадник хороший

Без лютни добьётся желанной победы:

Приручит к себе норовистую лошадь.