Аркадий Казанский - «Играю словом…»

Слово — крупной фугаской взорвалось, и смолкло,
Замерев в отдалении эхом войны.
Связи порвана нить, что вилась очень долго
Между нашими я — океан тишины.

По — собачьи, сжав провод в зубах телефонный,
До разорванной связи пытаюсь достичь.
Сотрясается мир, весь в разрывах, и стонах.
То, что порвано, вновь не удастся срастить.

Пусть останется шанс, хоть один, хоть последний.
Я упрямо ползу под осколочный визг —
Ведь без связи конец мне настанет немедля,
Тишину не нарушит в наушниках свист.

То разрывом слова долетают, то строчкой
Пулемётной, меня пришивают к земле.
И, мне кажется, скоро дойду я до точки,
Как осенняя муха, на гладком стекле.

Одиночество сгубит меня. Угасаю
Я от звона в ушах, от безмолвия дня.
Я не только себя от безумства спасаю —
Закрываю тебя от шального огня.

Смешное сердце, подожди, не лей
По жилам беспокойный ток крови.
Садись за стол со мною рядом, пей,
Не думай, не печалься, не зови:
Сегодня отмечаю юбилей:
Два месяца родившейся любви.

Два мига и две вечности прошло,
Сгорело чистым пламенем живым,
Души порыв не встретило тепло,
Лишь ты навек осталось молодым
И чаши чувств прозрачное стекло
Не замутил отчаяния дым.

Поверь мне, сердце, все твои слова
Я передал, насколько моих сил
Хватило. Не склонилась голова.
Ни холод мою душу не сломил,
Ни бабья сплетня, ни людей молва,
Я лишь одним твоим приказом жил.

Ты друг мне, сердце. Я к тебе приду,
Спрошу совет твой, мудрый и простой.
Ты мне поможешь: — Горы перейду,
Из чистых рек водою ключевой
Умоюсь я, очищусь и найду —
Покажешь, сердце, мне дорогу к Той!

Перестала гонять собака,
Не из лучших, видать, кровей.
То в пяту погонит, то маху
Даст на скидках лесных зверей.

Перестала гонять, ну что же,
Пока в сердце память жила
О тех днях, что была моложе,
Как гоняла и стерегла,

На цепи сидевшей, носили
Хлеба кус и воды глоток.
Но второй уж год голосисто
Гонит зверя её щенок.

Об охотах живая память
Стёрла след от былых страстей.
Заметает снежная заметь
Те поля, где бродили с ней.

И соседу, взяв литр в долю,
Говорю: — зайди-ка на час.
Как пойдёшь завтра утром в поле,
Забери ты её от нас.

Хлеб понюхав после стакана,
Отвечает сосед: — ну, что ж,
Я зайду к вам утречком рано,
Ты патрончик старый найдёшь?

За леском отозвалось эхо
Резким выстрелом из ружья…
Ледяным обжигая смехом
Отлетела юность моя.

Создавая свой мир, не забудь себя в нём,
Не ищи себя в нём — это глупо и странно.
Лучше ты посмотри: угль пылает огнём,
Прорастает трава, льёт вода непрестанно.

Не устану смотреть на снежинки зимой,
На травинки весной, на знакомые лица.
Это было со мной, это будет с тобой;
Это будет всегда, пока жизнь наша длится!

Я шепчу тебе — не уходи!
Я ласкаю тебя — отвечай!
Отдохни на моей груди,
И усталости не замечай.

Я открою глаза — тебя нет;
Я закрою — ты снова со мной:
На подушке щеки твоей след,
На губах моих — губ твоих боль.

Одеяло, свернувшись кольцом
Рук твоих, вкруг меня обвилось.
Я мечтаю о чём — то своём,
И не знаю, что в мире стряслось.

Я открою глаза — тебя нет,
Ты ушла. Я остался один.
На подушке остывший след —
Полынья в окружении льдин.

Гласит народная примета:
Сорока накликает дождь.
Неправда то: ей жалко света
И Солнца, спелого, как рожь.

От Солнца в стёклышке лучи
Блестят. Сорока глазом косит
И, боком, боком подскочив,
Стекляшку в терем свой уносит.

Ей чудится: в стекляшке той
Осколок Солнца был оставлен,
Что дарит свет и теплотой
Ласкает северные дали.

Кому охота прозябать?
И, в мудрой простоте, сорока
Стремится Солнце запасать.
За что же звать её воровкой?

Куда сороки улетели?
Ведь, только что, перед окном,
Кружились белою метелью,
Крича грядущий дождь и гром.

И гром гремел, и дождь пролился.
Блистали молнии огнём.
И я живой водой омылся —
И снова в сердце грусть моём.

Мне грустно: пёстрою сорокой
Тебя назвав, не знал тогда,
Что ливень разлучит жестокий
С тобой надолго нас. Вода

Отрежет путь. Сорочий крик
Перед дождём лишь нарастает,
А, при дожде, от молний блик
Пустые чащи освещает.

От молнии, как от стекла,
Поймать сороки улетают
Кусочек, что сожжёт дотла,
И мигом в грохоте растает.

И мне, сорокой полететь,
И счастья молнию настигнуть,
Схватить её, дотла сгореть,
В мгновенье жизни смысл постигнуть,

Так хочется. Под гром и блеск
Брожу один под бурным ливнем.
Но счастье дарится не всем,
Всё чаще по-пустому гибнет.

Но вот, по лужам пузыри
Блестят сорочьими боками,
И, значит ливень, до зари
Сойдёт, пролившись облаками.

Омытый солнцем небосвод
Утонет в голубом сияньи.
С дождём печаль моя уйдёт,
Как сон уходит утром ранним.

Всё рассказав, без лишних слов,
Умолкнет дождик поределый.
И снова, в зелени кустов,
Мелькнёт сорока боком белым.

Сорока, вестница ненастья,
Лесная кумушка, постой!
Приди и накричи мне счастья,
Обильного, как дождь весной!

Сохнут сосны в Геленджике,
Твердью игл протыкая небо.
Здесь нет сакуры и саке,
Нет полей золотого хлеба.

Отомрут на склонах леса,
Изойдут желтизною хвои.
Будто пращуров голоса
В темной ночи волками взвоют.

Стихов моих, что для тебя сложил,
И слов моих не хочешь — ты скажи.

Скажи: — не можешь меня видеть — пусть!
Я тотчас же уйду, не оглянусь.

Но наяву, или в ночном бреду
Ты только позови меня — приду!

Слышишь — скачут кони, видишь — тройка скачет,
Частым перезвоном колокольчик плачет.
Алою каймою небо красит вечер,
Синей тишиною ночь летит навстречу.
Тихо и отрадно в комнате у печки,
Льется свет лампады в тонкие колечки.
Иисус приходит, Иисус родился —
Весело в народе слух распространился.
О тебе мечтаем темными ночами —
Господи, останься навсегда ты с нами.
О тебе мечтаем вечером и утром —
Руки простираем за советом мудрым.
О тебе мечтаем днем под солнцем ясным —
Жизнь ты сделай раем, сделай мир прекрасным.
Дай, Господь, нам Веру, озари Любовью,
Естеством безмерным, твоей плотью, кровью,
Сотвори нам Слово, от греха спасая,
Темные оковы с наших глаз срывая.
Видим, что нужны мы братьям нашим сирым.
Ангельской голубкой Спас летит над миром.