Аркадий Казанский - «Играю словом…»

2.

Пролетел ветерок, морща гладь неподвижного моря.
Словно строчками букв отражения звуков легли.
Письмена золотые на нем начертал, звукам вторя:
Как дельфины плывут, и как гладь бороздят корабли,
Как мы счастье зовем, по волнам убегая от горя,
Как в просторе морском мы так страстно желаем земли,
Как с Земли мы уходим в зовущую даль акваторий.
Как с разбитым челном остаемся мы вновь на мели.
Нам расскажет так много простых и лукавых историй.

3.

Заплескалась волна чередою подъемов и спусков.
Раз и два, два и раз начала свой простой разговор.
Это ямб и хорей задают тон веселый и грустный.
Это море стихов, бесконечной бессонницы хор.
Разбивать их на строки, и складывать в строфы искусно
Бесконечно могу, сотни строк собирая на спор.
Но бездушны они, пока в них не поселится чувство,
И любовь не зажжет из написанных листьев костер,
Оставляя лишь те, что отмечены высшим искусством.

4.

Разволнуется море, пригонит холодные волны,
Распушится на гребнях крутых, словно перья крыла.
Расшумится прибой, твердью камня и скал недовольный.
И волна, подкатив, в берег бросилась и отлегла.
Так и мысли мои — то уйдут, то приходят невольно,
То вдруг черными станут, то снова прозрачней стекла.
Станет сладко порой, или будет по прежнему больно?
И мечтаешь о том, чтоб надежда в груди ожила.
Что для этого нужно? Увидеть тебя и довольно.

5.

Облака поднялись, громоздя белоснежные горы.
Раз, два, три, три, раз, два — изменила волна алгоритм.
И шумливый прибой расплескал третьим валом повторы.
Амфибрахий, анапест и дактиль сливаются в ритм.
Посвежел ветерок и затеял он с волнами споры.
А, попробуй напевы у моря, возьми, повтори.
Ты услышишь романсы и песни, но очень не скоро.
Не молчи со мной море, опять говори, говори,
Приноси мне свои и мольбы, и привет, и укоры.

6.

Облака потемнели и стали сливаться в громады.
И второй третий вал по граниту сильней застучал.
Долгозвучных пеонов слышны стали ясно рулады.
А кораблик мечты свой спокойный покинул причал.
Собирая у моря, как дань, бесконечны баллады,
Всплеск руки на волне белопенный прибой укачал.
Одинокий пловец повернул, не найдя с морем сладу.
И утратив любовь, и оглохнув, я вдруг замолчал.
Волны, скалы облив, с них осыпали слез водопады.

7.

Вал девятый летит завершить строчку волн четкой рифмой.
И слегка задрожит, пеной брызг одеваясь скала.
Море глухо ворчит и волнуется неукротимо,
Бьет копытами в берег, как конь, закусив удила.
Выходи на крыльцо, дверь для встречи скорей отвори мне,
Пока сердце в пожаре любви не сгорело дотла.
Море мыслей звучит, но мне хочется неповторимых,
Чтоб жила в них любовь, чтобы верила ты и ждала.
Свет далекой звезды путеводной в ночи сотвори мне.

8.

Я у моря возьму его песни, чтоб ты услыхала,
Что творится в груди у меня, у тебя и в мечтах,
Как волнуется сердце, как биться оно не устало,
Как горячий огонь ты в моих зажигаешь глазах,
Как душа закаляется в пламени тверже металла.
С морем мы солидарны, созвучны друг другу в словах.
Мне и морю ведь в сущности надо так мало —
Чтобы только в твоих поскорей отразиться глазах,
Чтобы только его и моей ты мелодией стала.

9.

Я волнуюсь, как море, хочу рассказать свои тайны.
Свои песни пою, море мне подарило мотив.
Я, как ветер над морем, дыханьем к тебе долетаю.
Ты, как море, то ближе, то дальше, прилив и отлив.
Блики солнц золотые в глазах, будто искры мерцают,
Полукружьем волны повторяется губ перелив,
Воздух пряный, морской, в грудь вливаясь, ее поднимает.
Откровеньем любви моря лист пред тобой расстелив,
На бескрайнем просторе я песни свои начертаю.

Сказала мне: — Как жаль, что нет конца
У повести «Египетские ночи».
Прими теперь от моего лица:
— Я расскажу, что Пушкин напророчил.
И знай, что эта повесть о тебе
И обо мне. А, впрочем, о судьбе.

А. С. Пушкин:

Чертог сиял. Гремели хором
Певцы при звуке флейт и лир.
Царица голосом и взором
Свой пышный оживляла пир;
Сердца неслись к ее престолу,
Но вдруг над чашей золотой
Она задумалась и долу
Поникла дивною главой.
И пышный пир как будто дремлет,
Безмолвны гости. Хор молчит.
Но вновь она чело подъемлет
И с видом ясным говорит:
— В моей любви для вас блаженство?
Блаженство можно вам купить…
Внемлите ж мне: могу равенство
Меж нами я восстановить.
Кто к торгу страстному приступит?
Свою любовь я продаю;
Скажите: кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою? —

— Клянусь, о, матерь наслаждений
Тебе неслыханно служу,
На ложе страстных искушений
Простой наемницей всхожу.
Внемли же, мощная Киприда,
И вы, подземные цари,
О, боги грозного Аида,
Клянусь — до утренней зари
Моих властителей желанья
Я сладострастно утомлю,
И всеми тайнами лобзанья,
И дивной негой утолю;
Но только утренней порфирой
Аврора вечная блеснет,
Клянусь — под смертною секирой
Глава счастливцев отпадет.

Рекла — и ужас всех объемлет
И страстью дрогнули сердца…
Она смущенный ропот внемлет
С холодной дерзостью лица,
И взор презрительный обводит
Кругом поклонников своих…
Вдруг из толпы один выходит,
Вослед за ним и два других.
Смела их поступь; ясны очи;
Навстречу им она встает;
Свершилось; куплены три ночи,
И ложе смерти их зовет.

Благословенные жрецами
Теперь из урны роковой
Пред неподвижными гостями
Выходят жребии чредой.

И первый — Флавий, воин смелый
В дружинах римских поседелый,
Снести не мог он от жены
Высокомерного презренья;
Он принял вызов наслажденья,
Как принимал во дни войны
Он вызов ярого сраженья.
За ним — Критон, младой мудрец,
Рожденный в рощах Эпикура,
Критон, поклонник и певец
Харит, Киприды и Амура…
Любезный сердцу и очам,
Как вешний цвет едва развитый,
Последний имени векам
Не передал. Его ланиты
Пух первый нежно отенял;
Восторг в очах его сиял;
Страстей неопытная сила
Кипела в сердце молодом…
И с умилением на нем
Царица взор остановила.