Аркадий Казанский - «Играю словом…»

Достаточно слезинки промелькнувшей
По уголку зажмуренного глаза,
Что яркую косметику смывая,
Как будто акварель с листа бумаги;
Она оставит светлую дорожку,
Мой светлый путь, к тебе одной ведущий.
И я приду, и вытру твои слезы,
И научу тебя, как верить жизни,
Как уходить от суетной печали,
Как радость находить и наслажденье.
Какой желать мне от тебя награды?
Достаточно неровного дыханья.

Достаточно неровного дыханья,
Чуть слышного, когда стоишь ты рядом,
Прислушиваясь к звукам моих песен,
Ловя их смысл и тайный, и туманный.
Вдыхая их неясны ароматы:
То запах моря, крепкий и соленый,
А то пустыни ветер суховейный,
Или земли цветущий запах теплый,
Дождя пыль водяную и деревьев
Пыльцу, летящую покорно ветру.
Чтоб я узнал, что ты их понимаешь —
Достаточно неверного движенья.

Достаточно неверного движенья,
Чтоб ноздри твои дрогнули чуть видно,
Слегка чтобы ресницы колыхнулись,
И губы чуть-чуть дрогнули в улыбке,
И сбился шаг твой в сторону немного.
Рука, начав движенье, чуть повисла,
Не зная, что ей делать дальше. Чтобы
Задумалась ты, двигаясь по жизни:
Куда идешь и на какой дороге
Тебе вдруг счастье нежно улыбнется.
А мне, когда тебя я вдруг увижу —
Достаточно, чтоб сердце билось чаще.

Достаточно, чтоб сердце билось чаще,
Пытаясь достучаться до сознанья.
И помогало разрешать вопросы,
И познавать все тайны мирозданья.
В такт сердцу жизнь пусть потечет быстрее,
И ярче сделаются краски лета,
В душе твоей тревога зародится,
Смятение поселится в сознаньи;
Когда у сердца ты ответа просишь,
Беседуешь с ним, рассуждаешь здраво.
И на вопрос невинный отвечая,
Достаточно, чтоб голос слегка дрогнул.

Достаточно, чтоб голос слегка дрогнул,
Когда прочитывая строки эти,
Написанные почерком небрежным,
Подобранными бережно словами.
Я не хотел твою поранить душу
Ни словом грубым, ни тревожным смыслом,
Ни наглостью, ни силою не буду
Внимания так привлекать к себе я.
Возьми мои записанные мысли,
Читай их просто, все слова простые.
И если что-нибудь тебе неясно —
Достаточно внимательного взгляда.

Достаточно внимательного взгляда —
Я объясню все то, что так неясно
И самому мне. И ответ у Бога
Я сам ищу, безумный в откровеньях,
Прочитывая старые страницы,
Истлевшие от времени и света,
Где смысл слов зарыт под толщей пепла,
Исторгнутого огненным вулканом.
Ты помоги мне в чувствах разобраться,
Познать себя великим или малым.
И на мои бесчисленны молитвы
Достаточно двух слов в ответ — и только.

Достаточно двух слов в ответ, и только.
— Скажи мне — я скажу все то, что знаю,
— Позволь мне — что тебе я не позволю?
— Иди сюда — как тень, явлюсь я рядом,
— Ты уходи — исчезну, словно призрак,
— Останься здесь — застыну, словно камень.
— Люблю тебя — то слышать я мечтаю,
И в снах своих не смея это слышать.
Любых двух слов достаточно мне будет.
И если хочешь, чтобы замолчал я,
Губам моим, произносящим слово,
Достаточно касания ладони.

Достаточно касания ладони,
Руки прикосновения простого.
Уже его я описать не в силах:
Как каждый палец повстречался с пальцем,
Как каждой жилкой ощущаешь жилку,
Что бьется ровно под упругой кожей.
Как каждая шероховатость линий:
И жизни, и любви, и мирозданья,
Охватывает линии другие.
И руки крепко сжав в своих ладонях,
Я не зову идти путем тернистым —
Достаточно пройти два шага рядом.

Достаточно пройти два шага рядом,
Не говоря ни слова, просто молча.
Чтоб мысль разговаривала с мыслью,
Чтобы душа к душе лишь обращалась,
Безмолвною беседой наслаждаясь.
И мирно разговаривать друг с другом
О повседневном деле и заботах,
О космосе своем и мирозданьи,
И о горящих над землею звездах.
Не нужно за беседы мне награды —
Достаточно признательного взгляда,
И слишком много будет поцелуя.

И слишком много будет поцелуя —
Доверчивого губ твоих касанья,
С которым все слова я забываю
И поднимаюсь к небесам, откуда
Мне лучше видно на земле влюбленных,
Что объясняются неясными словами.
Бессвязные их звуки раздаются
В ночной тиши, и слух мой услаждают.
Из них свои я складываю песни,
Как из ударов струн мелодии созвучье.
Ты знай, что все слова мои от Бога…

Полжизни за стихи? Зачем так много?

Штрафбату выдали винтовки,
Патронов злых пятиголовки.
Винтовка бьёт наверняка.
Ступай, браток, стреляй пока…

Охрана носит карабины —
Карать виновных и безвинных.
Охрана смотрит в спины нам,
Чтоб не забыли, где война.

Наган висит на лейтенанте…
Зачем наган ему в штрафбате?
Стреляй своих, стреляйся сам.
За что же, брат, попал ты к нам?

В пехоте, справа, автоматы
У необстрелянных ребяток.
Их пули сквозняком летят.
Своих не простуди-ка, брат.

Нас артобстрел перелетает,
Охрану сзади накрывает,
Погонов красных рвёт кусок.
Не повезло тебе, браток…

Лежит безусый пехотинец
С лицом растерянно невинным —
Крестом нательным росчерк пуль
Братишке жизнь перечеркнул.

И мины, шлёпаясь по лугу,
Рвут лейтенанту ногу, руку.
Он осмотрел себя без слёз,
Потом наган к виску поднёс…

Вдруг вижу в прорези прицела —
В меня братишка чей то целит…
За что мне? Чем я виноват?
Стреляю сам. Прости мне, брат!

В глаза, как пламенем плеснули —
Песок недолетевшей пули
Смывают слёзы с глаз волной.
Я плачу по убитом мной…

Окончен бой. Идёт охрана,
Считая уцелевших, раны:
Эй, брат, живой? Патроны есть?
Так значит, остаёшься здесь!

Воронка бомбы под горою —
Я братьев штрафников зарою.
Вокруг шуршание лопат —
Там брата зарывает брат.

Ни надписи, ни обелиска.
Как вас найти родным и близким?
Прости мне мать, прости жена,
Я долг свой отдал им сполна.

Во фляжке водки половинка —
По братьям правлю я поминки…
Земля вам пух свой отдаёт.
Вон, пополнение идёт.

Закурим, братцы. Злой обоймы
Нам хватит до конца всей бойни…
Ведь скоро пуля долетит.
И брат простит. И Бог простит…

1.

Море сонно блестит, синевой синеву отражая.
Горизонт чуть дрожит и готов показать миражи.
В ожерельи из гор и зеленых долин, витражами
Полосатыми скал берег в море, уткнувшись, лежит.
Одинокое слово кораблика вдаль провожая,
Одинокая чайка над чистой страницей кружит,
Как во мгле негатива проявленная запятая.
Что написано будет на этом листе, подскажи
Ты мне, море, что хочешь, все сделаю, не возражая.