Фарид Аттар - Логика птиц

Некто из знатного рода стал бродягой
из-за мальчика — торговца напитками [306] Имеется в виду сорт соков, в которые добавляли дрожжи для сбраживания. .
Сошёл он с ума от любви к нему
и из-за него позор принял.
Пока оставалось имущество — он брал что-то оттуда,
продавал и покупал напиток у мальчика.
Когда всё он растратил, стал дервишем,
а любовь у безумца усилилась во сто крат.
Хотя регулярно ему хлеб подавали,
всегда он оставался голодным и сытым от жизни [307] То есть хотел умереть. ,
ибо, едва хлеба добыв,
сразу направлялся его менять на напиток.
Сидел он постоянно впроголодь,
дабы скупать вообще весь напиток.
Кто-то спросил его: «О безумец,
что такое любовь, мне тайну открой».
«Любить — значит богатство сотни миров
продать, чтобы один напиток купить», — он ответил.

Родственники Лейлы ни на минуту
Маджнуна не пропускали в племя.
Какой-то пастух поблизости оказался,
опьянённый Маджнун взял у него бурку.
Надев бурку, он согнулся
и сделался подобен барану.
«Ради Бога, — воззвал Маджнун к пастуху, —
укрой меня среди овец!
Погонишь стадо в сторону Лейлы, а я среди них буду.
Вдруг на мгновение уловлю я её аромат?
Чтобы скрытно ароматом любимой
хотя бы часик мне насладиться».
Была бы такая боль у тебя на миг,
на кончике каждого твоего волоса сидел бы мужчина [308] Распространённый во время Аттара оборот, его значение — «стать очень отважным». !
Жаль, что тебе чужда боль мужчины,
не дано тебе то, что они на поле боя испытывают...
В итоге, спрятанный под шкурой Маджнун
тайно, среди овец, в сторону любимой направился.
Сначала радость его переполнила,
а вскоре после этого потерял он сознание.
Раз любовь вошла в дверь и ему всё стало безразлично,
пастух в поле снова Маджнуна увёл.
Полил он воду на лицо опьянённого,
на момент вода притушила огонь...
Затем случилось пьяному Маджнуну
с соплеменниками в поле сидеть.
Один из его соплеменников обратился к нему:
«О благородный, что ходишь ты голым!
Если хочешь, быстро принесу
любую одежду, какую попросишь».
«Не во всякой одежде быть с другом достойно, — ответил Маджнун. —
Для меня нет одежды лучше, чем шкура.
Желаю я овечью шкуру,
и, чтобы не сглазили, жгу я сипанд [309] Растение, зёрнышки которого распространяют аромат при сжигании. Их жгли также для того, чтобы избежать сглаза. Если бросить зёрна сипанда в открытый огонь, то они отскакивают вверх. .
Для Маджнуна это — атлас и аксун.
Кто любит Лейлу, тому нужна шкура.
Аромат любимой я ощутил, будучи в этой коже,
не желаю теперь иной, кроме шкуры, одежды.
Шкура поведала сердцу о любимой,
раз у меня нет сердцевины, есть хотя бы кожа».
Нужна любовь, чтобы освободить тебя от рассудка
и перевернуть твои качества.
Пожертвуй душой, бросай свои глупости,
это наименьшее, что для исчезновения качеств требуется.
Приступай к делу, если думаешь, что достоин.
Ибо так собой жертвовать — уже не игра.

Один нищий оборванец влюбился в Аяза.
Слух об этом облетел всю округу.
Когда Аяз верхом выезжал,
устремлялся за ним следом тот нищий с признательностью.
Но и на мускусные кудри Аяза, гонявшего на майдане,
не глядел нищий, а только на мячик.
Дошла до Махмуда эта история —
о нищем, в Аяза влюблённом.
Назавтра, когда отрок опять погнал коня на майдан,
там вновь бегал и жулик, охвачен любовью,
и вновь он преследовал взглядом мячик Аяза,
словно и сам он стал шариком, получившим чугана удар.
Султан за ним наблюдал неприметно.
Заметил и лицо пожелтевшее, и душу истерзанную,
спину, чуганом изогнутую, и то, как сам нищий бродит
и носится по майдану, как шарик.
Махмуд его к себе подозвал и спросил:
«О нищий, ищешь ли равенства с падишахом?»
«Хотя зовёшь меня нищим, — оборванец ответил, —
но в любовной игре я не уступаю тебе.
Любовь и нищета — это соседи,
это — состояние без состоятельности.
Любовь от нищеты берёт смысл,
и лишь нищего, бесспорно, достойна любовь.
Ты с пламенным сердцем миром владеешь,
но обожжённому сердцу, как у меня, любовь лишь нужна.
Всё слушаешь музыку соединения,
но попробуй и вкус разлуки на миг.
Сколько можно испытывать соединение,
испытай и разлуку, если ты — мужчина любви».
«О, ты ещё жизни не знаешь, — шах сказал. —
Но зачем неотрывно смотришь на шарик?»
«Ибо мечется, бродит шарик, как я, — тот ответил, —
он будто я, а я будто он — мы перемазаны оба.
Он цену мне знает, я — ему,
оба мы — словно один мяч в чугане.
Оба упавшие от изумления,
без головы, без тела, от ударов только душа уцелела.
Он ведает обо мне, я знаю о нём,
беседуем о нашем горе мы вместе.
Но на своём пути шарик оказался богаче меня,
ибо подкова коня целует его иногда.
Хотя я как шарик — без головы и без ног,
но страдаю я более шарика:
чуган только телу шарика рану наносит,
а влюблённый нищий получает удар в свою душу.
Хотя нет числа ранам шарика,
но Аяз за ним бегает.
А у меня ран побольше,
но это я бегу за Аязом, то позади, то опережая его.
Шарику иногда удается быть рядом,
а этот нищий — всегда в отдалении.
Когда шарик рядом оказывается,
радуется он приближению.
Я не могу наслаждаться близостью к нему,
шарик меня обогнал».
«О ты, мой дервиш, — сказал шахрияр, —
ты в нищете мне признался.
Но если ты не лжёшь, о бедняк,
каковы у тебя доказательства твоей нищеты?»
«Я не нищий, пока есть душа, — ответил тот, —
я — желающий, а не человек круга, тобой упомянутого.
Но если пожертвую душу ради любви,
то это — знак нищего: душу отдать.
Однако где, о Махмуд, в тебе сущность любви?
Отдай душу! Иначе — не признавайся в любви».
Это он произнёс и душой всё, что от мира имел, аут оставил,
внезапно посвятил без остатка душу Любимому.
Когда оборванец свою земную жизнь так отдал,
мир помрачнел для Махмуда от горя.
Если рядом с тобой столь отважен маленький нищий —
выходи, дабы увидеть грабёж [310] Призыв увидеть, как в обыденной жизни день за днём человек лишается веры, убеждения и воли. .
Если тебе предлагают — выйди хотя бы на час,
чтобы звон колокольный услышать.
И, становясь непрерывно теряющим ноги и голову,
проиграй всё, чем владеешь.
Когда упадёшь, то ещё до осознания, что же случилось,
перевернутся твои ум и душа.

Попал в Персию некий араб,
местными обычаями он был поражен.
Всё вокруг рассматривая, тот несведущий
заглянул по пути в придорожный каландар [311] Каландар— место, служившее пристанищем жуликов, нищих, бродяг и странствующих дервишей. .
Увидел толпу развесёлых людей без головы и корней,
без единого слова на кон ставивших оба мира.
Все — игроки, шулеры, жулики,
в подлости один почище другого.
У каждого кувшин с винным осадком в руках,
каждый из них, лишь войдя, свой кувшин уже выпил.
Увидев этих людей, араб зайти захотел,
соблазну поддались его ум и душа.
Заметив его удивление,
его потерянную душу и ум,
«Входи, незнакомец», — сказали ему те пройдохи.
Араб внутрь заглянул, и этого было достаточно.
Напоил его один жулик из кувшина последками,
араб себя позабыл, мужество его испарилось.
Нёс он много золота, серебра и прочих ценностей,
выиграл у него всё жулик в первой игре.
Другой жулик напоил его ещё одним кувшином,
да голым из притона и выставил.
И шёл араб до своей земли
наг и нищ, с жаждой в душе и сухими губами.
«Ты полон смятения! — сказал ему его родич. —
Где твоё золото и серебро, где ты ночевал?
Утеряны золото и серебро, и сам ты потерянный,
будь проклята твоя поездка в Персию.
Вор ограбил тебя? Где богатство твоё?
Объясни, я хочу знать всю историю».
«Бодро я шёл по дороге, — сказал араб, —
вдруг увидел таверну.
Ничего я больше не помню,
потеряно серебро, золото, и я нищ».
«Опиши её», — сказал родственник.
«Входи! Вот и всё описание», — ответил араб.
Араб исчез без остатка,
от всего, чем владел, осталось «Входи!».
Забирай свою голову либо на порог поставь ногу.
Уходи неприкаянным или воспринимай душой.
Если душой воспримешь тайну любви,
отдавая душу, разберёшься в деле любви.
Отдашь душу и останешься наг,
а в обозе твоём останется лишь «Входи!».