Вадим Андреев - Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I

Оборвался певучий лет
Последней, запоздавшей пули.
Могильным склепом вырос лед,
Устав, прожекторы уснули.
Змеей вползала тишина
И разворачивала кольца.
И покидало ложе сна
Не видимое нами солнце.

Не смерть, а только тень ее,
Не сон, а отблеск сновиденья,
Не жизнь, а полузабытье
И торжество опустошенья.

Восстанье звезд, мятеж вселенной!
Над нами оскорбленный Бог
Блистал громокипящей пеной
Нас возвышающих тревог.
Война, как сердце, отзвучала,
Улегся сонным зверем бунт.
Над нами несколько секунд
Звезда мятежная сияла.
Ночь умерла в самой себе.
И погрузилось все в молчанье.
Мы отягчаем мирозданье,
Мы оскорбление Тебе.
На что Тебе вся кровь земная
И сонмы ангелов святых,
Когда душа, как пыль, сухая
Рассыпалась в руках Твоих.

Войною вытоптанный лес,
Обшарпанный, измятый, бедный,
И вечереющих небес
Над пригородом отблеск медный,

И сквозь деревья фонарей
Пустое, мертвое сиянье, —
Но стала жизнь еще нежней,
Еще прекраснее свиданье.

Мир изнемог и мир устал.
Голодный вой ночной сирены
Недаром стужею сжимал
Сердца и городские стены,

Недаром спорили в ночи
И в грохоте бомбардировок
Упрямы, злы и горячи
Сухие голоса винтовок —

В ладони теплая хвоя,
Сухая горсть земного праха —
О, бедная земля моя,
Исполосованная страхом!

Изнеможенные поля,
Дома, зачеркнутые боем:
Ведь если ты умрешь, земля,
Мы новой больше не построим.

Нет, не мы набросали чертеж
Нашей злой и прекрасной планеты.
Ты напрасно судьбу не тревожь:
От немой не дождаться ответа.

Крепче наших разрозненных воль
Разрушения черная воля.
Только в мире и есть — это боль,
Вечный сплав и желанья и боли.

Но пока в нас дыхание есть,
Мы не смеем уйти из природы.
Наша жизнь — и страданье, и честь,
И сиянье, и горечь свободы.

Видишь, медленно вечер идет
И клюкою стучит по дороге,
И приникший к земле небосвод
Человеческой полон тревоги.

Под ногами шуршащей листвы
Темно-рыжие, сонные волны.
В тусклой луже кусок синевы
Умирает, отчаянья полный.

Это осень — твоя и моя, —
Это осень всей нашей планеты.
Дай мне руку, Россия моя, —
Как далеко еще до рассвета!

Через эти поля и леса,
Там, где ты за меня умирала,
Где, как рожь, шелестят голоса
Тех, кого ты навек потеряла,

Сквозь осеннюю стужу и вой
По земле разметавшейся бури
Только б мне донести голубой,
Теплый отблеск неявной лазури.

Догорают пожары войны,
Исчезает пространство разлуки.
Дай мне руку, — о как холодны
Утомленные, нежные руки.

Над дюнами и над морем,
Над скалами, вдалеке,
Всползая по желтому взгорью,
Извиваясь в песке,

Воздух, насыщенный зноем,
Струится, как серебряный мед.
Облачко, почти голубое,
Над твоей головою цветет.

К еще живой ладони
Прилипла сухая земля.
Но скоро, ты знаешь, потонет
В море — душа твоя.

Много в жизни неправды, братья,
Много горя на земном берегу.
Твое последнее рукопожатье
В бедной памяти я сберегу.

Эта смерть — лишь одна из мильона
И прекрасных, и страшных смертей.
Океанские волны с поклоном
В берег бьют у могилы твоей.

Отчего для страданья и боли
Нам нетрудно слова находить?
Отчего только в жесткой неволе
Мы умеем гореть и любить?

Чем прозрачней мерцающий воздух,
Невесомей небес глубина,
Чем доступней и радостней отдых
И торжественнее тишина,

И чем ангелы реют прелестней,
Точно ласточки — в синей дали,
Тем печальней телесные песни
И беспомощней голос земли.

Душе был тесен мир телесный
И горек времени поток,
И призрак музыки небесной
Ее, как дымом, обволок.

Не для нее земля сияла
И бедным голосом звала
Глаза ей солнце застилало,
И заглушала песни мгла.

Здесь жизнь казалась ей молчаньем,
Существованье — ремеслом.
Туда, — наперекор страданью,
Туда, — в тот невозвратный дом…

И, брезгуя земною скукой,
Разлукой до краев полна,
Она дышала нежной мукой
Ей — там — приснившегося сна.

Но света не поймали руки,
И в утлой памяти ночной
Лишь бархатные тени звуков
Скользили смутной чередой.

Очарование — крылато,
Еще воздушнее — звезда,
И человеку нет возврата
В недостижимое — туда.

Здесь, на краю большой равнины,
На перекрестке двух дорог,
Стояли серые осины,
Прикрыв стволами узкий лог.

И одинокая береза,
Под ветром ветви наклоня,
Роняла золотые слезы,
Сухие капельки огня.

Вдали, над синею ступенью
Лесов, мучительно легла
На небо безглагольной тенью —
Испепеляющая мгла.

И медленно плывущий вечер
Росою падал на поля.
Со страхом неизбежной встречи
Ждала покорная земля.

И темно-рыжий бархат пахот,
Полоска серая межи,
И облаков горящий яхонт,
И острокрылые стрижи,

И даже колеи дороги,
И на дороге каждый след, —
Дышали стужею тревоги
И воздухом грядущих бед.

Они всползли на тот пригорок,
Моторным голосом рыча,
Где древнего стоит собора
Недогоревшая свеча.

Тупые дула наклоняя,
Они заспорили в упор,
И орудийным гулким лаем
Наполнился ночной простор.

Полнеба схвачено пожаром,
Среди багрово-черных туч
Скользит беспомощно и даром
Прожектора упрямый луч.

Земля, истерзанная боем,
Ты черным страхом проросла,
Ты приняла тела героев
И трупы трусов приняла.