Ирина Явчуновская-Рапопорт - Пламя и тень / Flame and shadow

Уйди сегодня от этой красы,
Но вспомни улыбку в капле росы,
Помни тот год, когда были вдвоём,
Год нашей юности – помни о нём.
Уйди сегодня, чтоб не узнать,
Как будут годы меня менять.

If you have forgotten water lilies floating
On a dark lake among mountains in the afternoon shade,
If you have forgotten their wet, sleepy fragrance,
Then you can return and not be afraid.
But if you remember, then turn away forever
To the plains and the prairies where pools are far apart,
There you will not come at dusk on closing water lilies,
And the shadow of mountains will not fall on your heart.

Если позабыл ты водяные лилии —
Лодочки в озёрах в царстве горных снов,
Если позабыл ты аромат и свежесть,
Возвращайся в горы, всё увидишь вновь.

Ну а если помнишь, уезжай навеки
В прерии сухие от живых озёр.
Там не встретишь нежных ласковых бутонов,
Не падут на сердце тени сонных гор.

Did you never know, long ago, how much you loved me —
That your love would never lessen and never go?
You were young then, proud and fresh-hearted,
You were too young to know.
Fate is a wind, and red leaves fly before it
Far apart, far away in the gusty time of year —
Seldom we meet now, but when I hear you speaking,
I know your secret, my dear, my dear.

Разве понимал ты, как любил в те годы,
Что любовь не сможешь отпустить, прогнать.
Ты был слишком юным, ты был слишком гордым,
Ты был слишком юным, чтобы это знать.

Судьбы, что под ветром красных листьев стая.
Ты теперь далёко, и давно мы врозь,
Но при встрече редкой тайна улетает.
Милый мой, любимый, вижу всё насквозь.

When they see my songs
They will sigh and say:
«Poor soul, wistful soul,
Lonely night and day.»
They will never know
All your love for me
Surer than the spring,
Stronger than the sea;
Hidden out of sight
Like a miser's gold
In forsaken fields
Where the wind is cold.

Песни мои слышит
Кто-то и вздыхает:
«Ах, она бедняжка!
Пустота и боль».

Про любовь про нашу
Разве кто-то знает?
В ней моря и вёсны,
В ней-то и вся соль.

Та любовь – как злато,
Что скупец скрывает
В опустевшем поле,
Там, где ветер зол.

I thought of you when I was wakened
By a wind that made me glad and afraid
Of the rushing, pouring sound of the sea
That the great trees made.
One thought in my mind went over and over
While the darkness shook and the leaves were thinned —
I thought it was you who had come to find me,
You were the wind.

Ночью встрепенулась от шального ветра.
Шум пугал и радовал меня.
Словно волны в море колыхались ветви.
Ветер завывал, листвой звеня.

И опять, как прежде, мысль в мозгу мелькала,
В темноте, под грозный шум листвы.
Это ты искал меня, я ведь понимала,
Потому что ветер – это ты.

Oh to be free of myself,
With nothing left to remember,
To have my heart as bare
As a tree in December;
Resting, as a tree rests
After its leaves are gone,
Waiting no more for a rain at night
Nor for the red at dawn;
But still, oh so still
While the winds come and go,
With no more fear of the hard frost
Or the bright burden of snow;
And heedless, heedless
If anyone pass and see
On the white page of the sky
Its thin black tracery.

Освобожусь от себя,
И будет сердце без стонов,
Как дерево в декабре
Без листвы, обнажённым.

Как дерево от листвы,
От себя отдохну когда-то.
Не дождусь ночного дождя,
Не увижу алых закатов.

Но пока ещё, но пока,
Пока ещё ветры воют,
Мне не страшно бремя снегов
И морозов лютой зимою.

Не заботит ни капли небыль,
И, кажется, это вздор,
Что на белой странице неба
Обнаружат чёрный узор.

Now at last I have come to see what life is,
Nothing is ever ended, everything only begun,
And the brave victories that seem so splendid
Are never really won.
Even love that I built my spirit's house for,
Comes like a brooding and a baffled guest,
And music and men's praise and even laughter
Are not so good as rest.

Наконец-то я поняла, что же такое жизнь.
В ней всё начиналось, но не кончалось ничем.
И всё, что смелой победой казалось, —
И не победа совсем.

И даже любовь, для которой я строила дом, —
Это растерянный гость, гостивший случайно в нём.
Музыка, смех и мужская лесть не так хороши собой.
И разве что-нибудь лучше есть, чем покой.

My heart cried like a beaten child
Ceaselessly all night long;
I had to take my own cries
And thread them into a song.
One was a cry at black midnight
And one when the first cock crew —
My heart was like a beaten child,
But no one ever knew.
Life, you have put me in your debt
And I must serve you long —
But oh, the debt is terrible
That must be paid in song.

Сердце плакало, как ребёнок,
Всю ночь не давало спать.
Я эти слёзы и эти стоны
В песни могу вплетать.

В песне – плач среди ночи звёздной,
В другой – петухи, рассвет.
О чём же сердце-младенец просит?
Никто не найдёт ответ.

Жизнь, пред тобой в долгу оказалась.
Но служба мне по плечу.
За всё, что мне от тебя досталось,
Я песнями отплачу.

I am alone, in spite of love,
In spite of all I take and give —
In spite of all your tenderness,
Sometimes I am not glad to live.
I am alone, as though I stood
On the highest peak of the tired gray world,
About me only swirling snow,
Above me, endless space unfurled;
With earth hidden and heaven hidden,
And only my own spirit's pride
To keep me from the peace of those
Who are not lonely, having died.

Хоть есть любовь, хоть беру и даю,
Хоть чувствую нежность твою,
Мне суждено одинокой быть.
И порой не хочется жить.

И кажется мне, будто я стою
На пике мира, на самом краю.
Кружатся снежинки вокруг меня,
А сверху космос, где нет огня.

Где скрыто небо и скрыта земля,
Где только гордость держит меня
Вдали от тех, кто в могилах спит,
Кому одиночество не грозит.

In the last year I have learned
How few men are worth my trust;
I have seen the friend I loved
Struck by death into the dust,
And fears I never knew before
Have knocked and knocked upon my door —
I shall hope little and ask for less.
I said: «There is no happiness.»
I have grown wise at last. But how
Can I hide the gleam on the willow-bough,
Or keep the fragrance out of the rain
Now that April is here again?
When maples stand in a haze of fire
What can I say to the old desire,
What shall I do with the joy in me
That is born out of agony?

В последние годы я поняла,
Что учит жизнь, кому доверять.
Их так немного. Вот лучший друг.
Смертью сражён, его не поднять.
И страх, какого не знала я,
Стучится в дверь и даёт ответ:
«Нельзя надеяться и просить.
Счастья на свете нет»
Я стала умней, мне не быть счастливой.
Но скрыть ли сияние веточки ивы?
Как свежесть дождя, весенней капели
Не полюбить в прозрачном апреле?
Увижу клёны в огненной дымке,
И вспыхнут желания-невидимки.
И как подавить восторги свои,
Рождённые из агонии?

So long as my spirit still
Is glad of breath
And lifts its plumes of pride
In the dark face of death;
While I am curious still
Of love and fame,
Keeping my heart too high
For the years to tame,
How can I quarrel with fate
Since I can see
I am a debtor to life,
Not life to me?