Александр Городницкий - Избранное. Стихи, песни, поэмы

В Амдерме, в посёлке лётном,
Где дома стоят, грустны,
И под ноги лезет лёд нам,
Непротаявший с весны,
В Амдерме, где нету ночи –
Хоть пляши, хоть песни пой,
И ракетный гром грохочет
Над бетонной полосой,
Где тяжёлое дыханье
Океана за спиной,
Там гуляет наш механик
С офицерскою женой.
Головой качает рыжей:
«Хочешь счастья напрокат?»
Над домами неподвижен
Догорающий закат.
Соберёт подруга завтрак,
Похмелиться поднесёт.
Пароход уйдёт, а завтра
Лётчик спустится с высот.
Он летит. Светло и пусто.
Шлемофоны у виска.
И у ног его толкутся
Кучевые облака.

Цветение цветов на Вайгаче.
У каменистых склонов на плече
Ромашки источают запах мёда.
Цвет лютиков пронзителен и жёлт,
И колокольчик от росы тяжёл.
Проходит август – именины года.
Цветение цветов на Вайгаче.
Дымится тундра. В солнечном луче
Пылают травы, словно изумруды.
Неделя минет, упадёт трава,
Во тьму и холод канут острова
Гранитных скал безжизненная груда.
Собачий лай на стойбище ленив.
Стоят олени, головы склонив,
И, мне суля удачную охоту,
Неяркою оправлен бирюзой,
Гусиный клин пронзает горизонт,
К далёкому готовясь перелёту.
Цветение цветов на Вайгаче, –
Тепло в преддверье холода. Зачем
Живём мы так безрадостно и мало?
Скрипя о льдины, стужею дыша,
Идут суда через Югорский Шар
К ненаселенным берегам Ямала.
Мне собирать букеты ни к чему.
Сгорает день в тумане, как в дыму,
Недолгий праздник середины лета.
И, приближая в лодке старика,
Шумит пролив – бурливая река,
Студёная дымящаяся Лета.

О доме не горюй, о женщинах не плачь
И песню позабытою не пой.
Мы встретимся с тобой на острове Вайгач
Меж старою и Новою Землёй.

Здесь в час, когда в полёт уходят летуны
И стелются упряжки по земле,
Я медную руду копаю для страны,
Чтоб жили все в уюте и тепле.

То звёзды надо мной, то солнца красный мяч,
И жизнь моя, как остров коротка.
Мы встретимся с тобой на острове Вайгач,
Где виден материк издалека.

Забудь про полосу удач и неудач
И письма бесполезные не шли.
Мы встретимся с тобой на острове Вайгач,
Где держит непогода корабли.

О доме не горюй, о женщинах не плачь
И песню позабытую не пой.
Мы встретимся с тобой на острове Вайгач
Меж старою и Новою Зёмлей.

Серых волн однообразье,
И полярных чаек плач.
Мне приснится Закавказье
Возле острова Вайгач.
Там, в Армении далёкой,
Между камнем и звездой,
Где умолк орлиный клёкот
Над изогнутой водой,
Где в цветной платок тумана
Наряжается скала,
Там, в отчизне Туманяна,
Близ посёлка Ахтала
Дальних гор рисунок чётко
Проступает над рекой,
Всё ты думаешь о чём-то,
Подперев щеку рукой.
От руки, нагой и полной,
Наволочка горяча.
Засыпай, не думай, полно –
Скоро кончится свеча.
Не коснусь твоих висков я,
Ночь темна и глубока,
Как бурлящий чёрный кофе
За палатками река.
Бесполезно ждать оказий
На пороге близких вьюг.
Мне приснится Закавказье –
Горы красные вокруг.
И старинным платьем бальным
Над подстилкой из хвои
Обнимает пыльный спальник
Плечи белые твои.

Во мхах и травах тундры, где подспудно
Уходят лета быстрые секунды,
Где валуны – как каменные тумбы,
Где с непривычки нелегко идти,
Тень облака, плывущего над тундрой,
Тень птицы, пролетающей над тундрой,
И тень оленя, что бежит по тундре,
Перегоняют пешего в пути.

И если б как-то раз, проснувшись утром,
Забыв на час о зеркале и пудре,
Ты попросила рассказать о тундре
И лист бумаги белой я нашёл, –
Тень облака, плывущего над тундрой,
Тень птицы, пролетающей над тундрой,
И тень оленя, что бежит по тундре,
Изобразил бы я карандашом.

Потом, покончив с этим трудным делом,
Оставив место для ромашек белым,
Весь прочий лист закрасил бы я смело
Зелёной краской, радостной для глаз.
А после, выбрав кисточку потоньше
И осторожно краску взяв на кончик,
Я синим бы раскрасил колокольчик
И этим бы закончил свой рассказ.

Я повторять готов, живущий трудно,
Что мир устроен празднично и мудро.
Да, мир устроен празднично и мудро,
Пока могу я видеть каждый день
Тень облака, плывущего над тундрой,
Тень птицы, пролетающей над тундрой,
И тень оленя, что бежит по тундре,
А рядом с ними – собственную тень.

Остров Диксон, край Земли.
Кто б ты ни был и откуда,
Берегись ночного гуда
Волн, дробящихся вдали.
Остров Диксон, край Земли.
На долину Енисея,
Рваных писем клочья сея,
Тучи тяжкие легли.
Здесь сломает ногу чёрт, –
Холод, тьма, однообразье,
Чёрный снег над чёрной грязью,
Что по улицам течёт.
Остров Диксон, край Земли,
Где вперёд зовут плакаты,
Льда подвижная блокада
Угнетает корабли.
И ржавеют, холодны,
Тягачи и вездеходы,
Словно в памятные годы
Отступленья и войны.

Лёд с кораблём всё шутит шутки –
Отпустит и опять сожмёт.
Ждём ледоколов. Третьи сутки
На Запад нас уносит лёд.
День пробежал вдали, как лыжник.
Луч солнца вспыхнул и потух,
И с туч, висящих неподвижно,
Слетает тополиный пух.
Ах, ожидание, забота,
Что вечно бередит умы!
В туманы вглядываясь с борта,
За далью ждём чего-то мы.
…Закат на подоконник брызнет,
И взрослый сын на склоне дня
«Чего дождался ты от жизни?» –
С улыбкой спросит у меня.
И вспомню, видимо, тогда я
Проливы Северной Земли,
Где, ледоколов ожидая,
Во льдах дрейфуют корабли.

Не останавливаться, не останавливаться,
Лёд за кормою опять восстанавливается,
Главное, прочее к чёртовой матери,
У ледокола держаться в кильватере!
Скорость не та, и машины не молоды,
Льдины в борта громыхают, как молоты,
Много уж шибко инструкций прочитано,
Наша обшивка на лёд не рассчитана.
Челюсти сводит зелёная твердь,
Не останавливаться!
Ход не сбавлять, промедление – смерть,
Не останавливаться!
Сколько напрасно потрачено лет,
Не останавливаться!
Кто это там улюлюкает вслед,
Не останавливаться!
Сходятся кроны, листвою звеня,
Милый, зачем ты покинул меня?
Не останавливаться, не останавливаться!
Лишь на минуту проход устанавливается,
Главное, прочее к чёртовой матери,
Руль удержать на недолгом фарватере!
Храбрый на суше, ну кто же ты, где же ты?
Слабые, уши заткните от скрежета,
Льдины нас вновь то клыками, то ластами,
Брусья готовь и подтаскивай пластыри,
Масло дымится, двигун перегрет.
Не останавливаться!
Выдержать больше возможности нет,
Не останавливаться!
Парень, не рано ли песню поём?
Не останавливаться!
Самое главное только в одном –
Не останавливаться!