Омар Хайям - Рубайят

Тот, кто землю поставил и над нею воздвиг небосвод,
Сколько горя с тех пор он печальному сердцу несет.
Сколько ликов прекрасных, как луны, и уст, как рубины,
Скрыл он в капище праха земного, под каменный гнет.

Ты сегодня не властен над завтрашним днем.
Твои замыслы завтра развеются сном!
Ты сегодня живи, если ты не безумен.
Ты — не вечен, как все в этом мире земном.

Малая капля воды слилась с волною морской.
Малая горстка земли смешалась с перстью земной.
Что твой приход в этот мир и что твой уход означают?
Где эта вся мошкара, что толклась и звенела весной?

Хоть грешен и несчастен я, хоть мерзостен себе я сам,
Но не отчаиваюсь я, в кумирню не бегу к богам,
С похмелья полумертв с утра — встаю, иду я, как вчера,
К красавицам, в питейный дом, а не в мечеть, не в божий храм!

Друг, не тужи о том, чего уж нет,
Нам светит дня сегодняшнего свет.
Всем завтра предстоит нам путь безвестный
Вослед ушедшим за семь тысяч лет.

Для тех, кому познанье тайн дано,
И радость, и печаль — не все ль равно?
Но коль добро и зло пройдут бесследно,
Плачь, если хочешь, — или пей вино.

Мы были каплей и от жара страсти
Явились в мире — не по нашей власти,
И если завтра вихрь развеет нас,
Найди хоть в чаше винной отблеск счастья.

Мы чашей весом в ман [25] Ман — мера веса; кубок вина, вмещающий пол-литра, равен одному ману. печаль сердец убьем,
Обогатим себя кувшинами с вином.
Трикраты дав развод сознанью, званью, вере, [26] Согласно исламскому праву, троекратный развод разлучает супругов окончательно, без особой процедуры вернуть жену невозможно.
На дочери лозы мы женимся потом.

Как странно жизни караван проходит.
Блажен, кто путь свой весел, пьян проходит.
Зачем гадать о будущем, саки?
Дай мне вина! Ночной туман проходит!

Огонь моей страсти высок пред тобой, — так да будет!
В руках моих — гроздий сок огневой, — так да будет!
Вы мне говорите: «Раскайся, и будешь прощен».
А если не буду прощен, будь что будет со мной! — так да будет!

В воздух бросило солнце блистающий утра аркан,
И над шариком в чаше раздумьем Хосров [27] Хосров — имя многих царей древнего Ирана. обуян.
Пей вино! Это клики любви во вселенной безмерной
Отзываются откликом: «Пей же, пока ты не пьян».

Эй, муфтий [28] Муфтий — толкователь шариата; законовед, главный судья, выносящий решения на основании шариата. , погляди… Мы умней и дельнее, чем ты.
Как с утра мы ни пьяны, мы все же трезвее, чем ты.
Кровь лозы виноградной мы пьем, ты же кровь своих ближних;
Сам суди, кто из нас кровожадней и злее, чем ты.

Доколь мне в обмане жить, как в тумане бродить?
Доколь мне, о жизнь, осадки мутные пить?
Наскучила мне твоя хитрость, саки вероломный,
И жизнь я готов, как из чаши, остатки пролить.

Любимая, чьим взглядом сердце ранено,
Сама петлею горя заарканена.
Где я найду бальзам, когда сознание
Целительницы нашей отуманено?

Чаша вина мне дороже державы Кавуса [29] Кей-Кавус — царь из мифической династии шахов древних иранцев. ,
Трона Кубада и славы отважного Туса [30] Тус — город в Хорасане (Иран). .
Стоны влюбленных, что слышатся мне на рассвете,
Выше молитв и отшельнического искуса.

Ты не мечтай перевалить за семь десятков лет.
Так пусть же пьяным застает всегда тебя рассвет.
Пока из головы твоей не сделали кувшин,
Кувшину с чашей дай любви и верности обет.

Пред тем, как испытать превратности сполна,
Давай-ка разопьем сегодня ратль [31] Ратль — большая чаша, кубок, мера веса. вина.
Что завтра нам сулит вращенье небосвода?
Быть может, и вода не будет нам дана.

Мой дух скитаньями пресытился вполне,
Но денег у меня, как прежде, нет в казне.
Я не ропщу на жизнь. Хоть трудно приходилось,
Вино и красота все ж улыбались мне.

Ты ради благ мирских сгубил земные дни,
Но вспомни день Суда, на жизнь свою взгляни.
Ведь многих до тебя стяжание сгубило.
И что постигло их? Где все теперь они?

Кто слово разума на сердце начертал,
Тот ни мгновения напрасно не терял.
Он милость Вечного снискать трудом старался —
Или покой души за чашей обретал.

Мы чистыми пришли и осквернились,
Мы радостью цвели и огорчились.
Сердца сожгли слезами, жизнь напрасно
Растратили и под землею скрылись.

Солнце пламенного небосклона — это любовь,
Птица счастья средь чащи зеленой — это любовь,
Нет, любовь не рыданья, не слезы, не стон соловья,
Вот когда умираешь без стона — это любовь.

Когда у меня нет вина, в тот день, как больной, я влачусь,
Приемля целебный бальзам, я, словно от яда, томлюсь.
Превратности мира мне — яд, а противоядье вино,
Когда я выпью вина, то яда я не страшусь.

Никто не соединился с возлюбленною своей,
Пока не изранил сердце шипами, как соловей,
Пока черепаховый гребень на сотню зубов не расщеплен,
Он тоже не волен коснуться твоих благовонных кудрей.

Я из рая иль ада пришел — сам не знаю я о себе,
Я такой живу, как я есть, — так угодно было судьбе.
Полный кубок, кумир и барат [32] Пятнадцатый день месяца шабана; ночь барата — ночь накануне барата, когда справляются поминки. на цветущем лугу у ручья;
Эти три — наличными мне, рай обещанный — в долг тебе.

Сказал я сам себе: вина я пить не буду,
Кровь виноградных лоз теперь я лить не буду.
«Ты впрямь решил не пить?» — спросил меня рассудок,
А я: «Как мне не пить? Тогда я жить не буду».

Вновь меня чистым вином, о друзья, напоите,
Розы весны пожелтевшим ланитам верните.
В день моей смерти вы прах мой омойте вином,
Из виноградной лозы мне табут [33] Табут — погребальные носилки, гроб. смастерите.

Вином и пери счастье мне дано.
Пусть будет сердце радостью полно.
Всегда, пока я, был, и есть, и буду,
Я пил, и пью, и буду пить вино.

Вновь распускаются розы под утренним ветерком,
И соловьиною песней все огласилось кругом.
Сядем под розовой сенью! Будут, как нынче, над нами
Их лепестки осыпаться, когда мы в могилу сойдем!