Михаил Кукулевич - Просто жизнь. Стихи. Воспоминания

Из частицы воды и частицы гранита
Сотворён этот город, и мне ли не знать,
Как туманом бывает надёжно укрыта
Предрассветная невская гладь,

Как на шпили наколото низкое небо
И как шпиль, протыкая звезду,
Её молит о пайке блокадного хлеба,
Заклиная разор и беду.

И сегодня, когда всего, кажется, много,
Когда можно не помнить, забыть,
Почему-то кольнула под сердце тревога,
Та, которую век не избыть…

Июль. Жара. Трава по пояс.
Согласный стрёкот насекомых.
Я о судьбе не беспокоюсь:
Мы с ней давным-давно знакомы.

И неожиданностью вряд ли
Она сумеет наказать…
Я наступал уже на грабли…
А вдруг – опять?

Шум берёзы на Савкиной горке,
Сильный ветер колышет кусты,
Ястребиный, пронзительный, зоркий
Взгляд на землю с крутой высоты.

И грозы отдалённой раскаты,
И тяжёлые капли дождя.
Это место стихами чревато,
Оглянусь ещё раз, уходя.

Всё имеет конец и начало.
Мы с тобой отошли от причала,
Но ведь должен окончиться путь?

Нас учили, что души нетленны,
Но в лучах безвоздушной вселенной
Исчезает их хрупкая суть.

Для чего в этот мир мы приходим?
Что в подземном найдём переходе,
Куда выведет нас переход?

И всю зиму, и осень, и лето
Всё поёт нам унылая флейта:
Всё проходит, и это пройдёт.

Смысла нет в беспрерывном движенье,
Поколение за поколеньем
Мы в затылок друг другу идём.

Не прощаемся и не прощаем,
Забиваем на всё, забываем,
Но чего-то же всё-таки ждём?

Осип Эмильевич, вот я и встретился с Вами!
Хочется в Ваших стихах, замерев, раствориться.
Чтобы от звука до звука лететь потаёнными снами,
Чтобы обратно мне было бы не возвратиться.

Здесь нам без Вас неприкаянно, глухо и серо,
Ласточек крылья не застят угрюмого свода,
И нет ни в чём и нигде ни отвеса, ни меры –
Царствует хаос в порушенном царстве природы.

Всё-таки счастье, что Вы к нам вернулись стихами,
С губ шевелящихся сможем прочесть и сегодня,
Что вы хотели сказать, прокричать с петухами
В стенах Акрополя: «Время, ты подлая сводня!»

Мимо машина промчалась,
Шум накатил и исчез,
Лето неслышно кончалось,
Жёлтым окрасился лес.

По Носовихе до Фрязево,
Мимо невзрачных Углей
Иней накидкою бязевой
Лёг на безличье полей.

И голоса журавлиные
В воздухе редко слышны…
Как нам сквозь зимы былинные
Всё же дожить до весны?

Как в одночасье поверить
В хрупкую вечность души?
Звери, вы, звёздные звери,
Как там, в небесной глуши?

Питер. Дождь. Избыток влаги.
Всё промозгло и знакомо.
Если б только на бумаге,
А ещё в душе и в доме.

Осень – время не для света.
Раздувай былые угли,
Вспоминай и то и это –
Может, ты не весь обуглен?

Может, в глубине хранится
Теплота, улыбка, нежность?
Осень долго не продлится –
Впереди мороз и снежность.

Но и это всё проходит,
Всё по кругу, так, как прежде…
Вон зимует пароходик,
Значит, место есть надежде!

Нежные струны моей души,
Грубые струны тела.
Воспоминаньями сон прошит,
Как в синема чёрно-белом.

Сон запомнить – нелёгкий труд,
Не запомнить – удача.
Чайки стремительные орут,
Целей своих не пряча.

И прятать нечего: быстрая кровь
Требует быстрой пищи.
Голод не тётка и не свекровь –
Лёгких путей не ищет.

Чёрную воду укрыл туман,
Волны молчат, не спорят.
На днище ракушки из дальних стран
Сказки плетут о море.

Холодный ветер. Клёны облетают.
Упавший жёлудь под ногой трещит.
И время тает, тает, тает, тает,
И сердце тихо с Богом говорит.

День прошёл – и ничего, ни строки, ни мысли.
Тучи серой пеленой надо мной повисли,
На деревьях снег лежит белой пеленою,
Вертолётик верещит в небе надо мною.

Что он видит с высоты, лётчик неленивый?
И куда он держит курс свой неторопливый?
Но он всё-таки летит, значит, занят делом
И, наверно, не грустит и доволен в целом

Своей долей и судьбой, правильной машиной,
Тем, что скоро прилетит и обнимет сына.
И неведомо ему странное занятье –
Мучиться от немоты подлого заклятья.

Чертополох намок, стоит и смотрит хмуро,
Весь почернел, вот-вот уйдёт под снег…
Из пальцев трёх сложи брутальную фигуру
И покажи судьбе, упрямый человек.

А она тебя так и этак,
А она тебя в хвост и гриву,
Беспрерывно, неторопливо,
От заката и до рассвета:
«Ты и мал-де, и духом плох,
Как намокший чертополох».

Глянешь ты слегка свысока,
Тронешь лоб в районе виска
И ответишь ей: «Ты права,
Но позволь досказать слова,
Не наказывай немотой,
Лучше просто рядом постой!»

Это мир сошёл с ума
Или я не догоняю?
Лето, осень и зима…
Всё как надо? Я не знаю.

Если не смотреть ТВ,
Если радио не слушать,
Будет ясно в голове
И в душе как будто в душе.

Ну а если посмотреть
И потом ещё послушать,
То захочешь помереть,
Не захочешь пить и кушать.

А захочешь стать, прости,
Незаметнее букашки,
Чтоб на кладбище ползти
В усмирительной рубашке.

Конечно, печально, конечно, невесело,
Но так ведь природе и было наказано,
Чтоб осени поздней дорожное месиво
Вело нас туда, где давно всё доказано,
Где смолкли вопросы и странен ответ,
Где больше не греет нас солнечный свет.

Но всё же, по счастью, мы часа не знаем
И вместе с листвою желтеем, летаем,
Красуемся, прежде чем в землю упасть,
И вечности нас не пугает напасть.
Мы даже надеемся: наша душа
И в ней будет радостна и хороша.

И, взглядом следя отлетающих птиц,
Мы падаем, падаем, падаем ниц.