Елена Сомова - Пылающая лира. Стихи

И витать в облаках с букетиком бересклета
мне приятней с тобой в дорогих душевных местах
на лесных лазейках в молодое тогда наше лето,
где звенел твой сын солнышком в волосах,
золотыми слитками мудрости не о счастье.
Растянулась межа – проклятая полоса,
отделяющая плевла от зерна,
и сердца на части
в искрометных замыслах отрывает,
прочь
разметает крылья бабочек с сердцевиной:
где брюшко, где усики… это театра ночь
заменилась днем, когда видно не маски – лица
и бубенчатых крыльев пародийные ситцы
затмевают абсурдом, что расскажет вам дочь,
показав на руках твоего двойника – точь – в—точь.

Грязно – серая пустошь мозгов…
Однотонная свора двора.
По цветастым бульварам такие же куцые моськи
с отрубающей лексикой
манны ждут у киосков
в пьяно – жуйных соплях.
Дымодеятельность их с утра
Услаждает им эго,
Отравляя желание слов.
Многоточие – знак, выражающий прах.
На гнилушных отходах пульсируют свингом макаки
Почему – то в одеждах людей,
обсуждая свои зодиаки,
под которыми выгорели погремушки идей.

Дирижирует жир,
и отбросы в топтанье на флаге
Репетируют смерть в порошках своего мозгодрома.
Вынимайте скорее деньжищи на богато – поганые мнаки.
Пузо живо, а значит, и ваша основа.
И стоят к вам за косточкой одичалые люди – собаки.

Но плешивое зренье слоится мелочью пониманья —
Отслоили поэзию, заменили частушкой.
Пьяный славой оргкомитет – голодраные чушки —
Посылают талантов стада на закланье.
И глаголят Отчизну пескоструйные врушки.

Вместо рук плоскогубцы, клещи
Вас исправят без ложных затей.
Роботы из шкафа – просто вещи
без начинки, подоплеки —
в мир людей.
Вырвут зубы, выправят и кости,
Вместо ног – удобный самокат, —
С ним и в пир, и в мир, и просто в гости.
Крутят, изменяя циферблат.

Эта декупажная начинка —
Вместо усыпленных спесью душ.
Здесь рояль меняют на кабинку
И впускают в мир контрастный душ.
То – то крови льется по пенатам,
Словно изломался старый кран.
Вычистите всем пи эр квадраты,
Панацею получив от ран.
Вот план дудущего и определили,
И нашарили впотьмах ключи:
Птички заведенные добили
Весь спецплан – усохли калачи.
Склюнул – был таков.
Не надо шорох
Наводить, не думать напоказ —
перед камерой развеять слухи,
а любовь придет – позвать спецназ
Усыпить, пока не залетела
И не показала нрав крутой,
А потом и в загс протопать смело,
Зная, что надежный твой конвой:
Все печати намертво поставят
Прям на коже – вот весь интерес,
И мозги о дудущем пропарят —
Прихвати в свой рай их, добрый бес.
Чтоб не сник исправленный в долбилке,
Вставить штекер прям по «не хочу».
Так любили на Руси, и инки,
И чучмеки – прямо к палачу,
Чтоб задраил дыры и закрасил,
Краску «фара» положил в карман
И пошел на все четыре… к Васе
Рассказать, что жизнь – туман – обман.

Приподнимешь свое созерцанье над уровнем сна,
и увидишь людской и грачиной возни копошенье.
Твоя поступь по этой земле грациозна, легка:
не возница, но царь, и весна – твое провозглашенье.
Занося выше взгляд над толпой, как топор,
не забудь о всемилости. Брезгуй и лучше не трогай.
Мягкость тленья кошачьего – дух – сирота над дорогой
посылает все дальше идти. Остановка – то вздор.

Жизнь – движение ввысь и вперед, разбегаясь, лети
над похабщиной сброда и смрада.
Отрази их для них же самих в мгле распада.
Дай им луч доброты и лучом этим просто свети,
Чтобы меньше споткнувшихся было. У прожитых лет
голосящие в нищенстве,
ждущие вечного чуда
и уставшие ждать на границе несчастий и бед —
это поле для действий твоих, ты дойдешь здесь до абсолюта.

Летняя Атлантида неба
весело и послушно
навевает блаженство
и раскованность в души!
Веселит сердце радость
и слияние с небом,
И покровочным ветром
бъет апрельски баклуши.

Выходной перед Пасхой
открывая глубины,
шлет зефирные ласки —
льнут к вискам торопливо.
От шелков длится вереск —
запах веером р а спят, —
пыл вражды в смех окрасил —
мчится в город Апрелевск!

Отойди, война,
не мешай мне жить и любить,
Жизнь победы полна, —
вьется птичий «твить – твить»!
В озаренье синичьим цветом
вербный длится покой,
И летит к весне за ответом
шмель, объят синевой.
И с ладоней снежинки
утекли в золотой
солнца свет,
выбирая прожилки
на траве молодой, —
нежный плед.
Ласточки не черкали
Воздуха, но одной
Удалось облаками
Облететь дом родной
Милой сердцу России —
Попляши в синеве
В крыльях бережной чайки
На моей стороне.

Твоей душе напомнят обо мне
Изжитые подарки интернета.
Боль плавает, как устрица в вине,
Напоминая байки того света,
Где притяжение любви есть западня,
И надо мять, сжигать, а после – плакать
(а главное, что виноват не ты) —
Такие белые душевные цветы,
На вызревших плодах которых мякоть
признаний,
сердцевина божества,
связующего верхний мир и нижний,
богатый мир духовного родства
и тернии, колючки, камни выжиг,
что мне в лицо бросали и не раз
проклятия своих ужиных петель,
и выставлялись болью напоказ
в рекламе ненависти на узлищах сплетен.
Я через них шагала, и крепчал
мой мир,
но кровь на камни все ж ложилась.
В начале всех губительных начал
Мишени обновлялись, – тесен тир, —
Как в нем рассчитывать на чью – то милость?

В костюме зебры, на сердцах – круги
и по сей день колбасятся девчонки,
а рядом накаляют утюги,
проглаживая от подошв до челки, —
в шипении кровавых стратосфер
надежная медиатека,
и плещут ядом кобры змеи мер,
кующих нравы евроспара века.
И золотые длятся огоньки
Вдоль всех мостов на расписной планете.
Есть умные, больные, дураки,
Есть коротышки, – побеждают йети.

В числе неизреченных вслух побед
Стоят оплеванные и увенчанные рядом.
И эта чехарда по сотням лет
Приоритет меняет и наряды.
Во мгле растоптанных ты – виноград:
В давильне косточками брызжутся комбайны,
Но каждый соку несказанно рад
И гад, и друг, – и чей грядет парад —
По барабану сошкам в свете тайны.