Валерий Симанович - Vector Spiritus

1993 —1994 г.

Не гони, разреши борзым радостным псом
Лечь у ног богини нагой…
Но молчи, не хочу вспоминать о былом,
Дай поверить в близость с тобой.

Не гони, я уже ухожу через миг,
Лишь погреюсь возле тебя.
Постарайся понять мой собачий язык,
Обними, шерсть рукой теребя.

Я пытался сидеть на твоем поводке —
Но неволя, увы, не по мне.
Потому ухожу и назад не вернусь.

Засыпай, не жалей о таком пустяке.
Не гони, если встретимся где-то во сне.
Пусть хоть там я тебе пригожусь.

1993 г.

В молельню тихо постучалась
Души забытая печаль.
И с губ признание сорвалось,
Которого не ожидал…

– Прости мне, Бог, но не беспечность —
Лишь неумелое житьё.
Прости мне, Бог – не бессердечность,
Но двусердечие моё…

Быть может, понятый Тобою,
Я исцеленье получу.
И с прежней, детскою мечтою
Шагну к рассветному лучу…

1993 г.

В опустевшем саду в полнолуние,
Не сумев запах роз превозмочь,
Отдавалась садовнику юному
Королевская дочь.

Сладкозвучно всю ночь щебетали
Над уснувшим дворцом соловьи.
И земля торопливо вздыхала,
Принимая движенья любви.

А наутро, идя с ассамблеи,
Увидал августейший монарх
Отпечатки следов близ аллеи
И знакомую ленту в кустах…

Замолчала испуганно свита,
Но принцесса, предвидя вопрос,
Улыбнувшись, сказала: «Простите.
Здесь резвился наш маленький пес,

Что живёт во дворце за портьерой
И таскает мои кружева.
Вы, наверно, не заперли двери.
Или я, как всегда, не права?»

И король, широко улыбаясь,
Проронил: «Это можно понять.
Кто бы ни был здесь ночью – прощаю.
А садовника – наказать!»

1993 г.

Ты зря старался разделить
Судьбу на мелкие детали,
Годами продолжая жить
В аллюзиях чужой морали:

Бесстрастных, чистых и святых,
Но вычурных и невозможных,
Где формулы легки как стих
И по наивности – безбожны.

Где квадратурою икон
Ты вычислить пытался радость
И знаком обозначить стон,
В надежде узаконить жалость.

Но всякий раз, хлебнув сполна
Непререкаемых реалий,
Ты убеждался: жизнь дана
Для умножения печалей…

1993 г.

…Ты знаешь, я бываю одинок.
Но это никому не интересно…
Когда б ещё я мог чесать твой бок,
Терзая душу заунывной песней?

Бывает, ночью места не находишь:
То пьёшь, то куришь, то глядишь в окно.
А чаще, словно тень, по дому бродишь,
Считая, что давно всё решено….

Всё оттого, что наша жизнь – «собачья»!
Ты знаешь это, пёс, меня верней:
Как ни служи, как косточку ни клянчи,
В конце концов турнут тебя взашей.

Раз в год, найдя породистую сучку,
Хозяин поведёт тебя женить
И, наблюдая пламенную случку,
В роскошном кресле будет пиво пить…

Так и у нас. Ведь мы в душе боимся
Остаться без хозяев и цепи.
Но врём друг другу и собой гордимся.
А уличённые – обиженно вопим.

Вот потому себя считаю вправе
Не замечать раскаяний и слёз…
Чем лучше узнаю людские нравы,
Тем больше я люблю тебя, мой пёс.

1993 г.

Заря, приди! Развей густую мглу!
В пещерах я, слепой и неумелый,
Скупую жизнь с рождения терплю,
Врагом бездушно вложенную в тело.

Ночами я читаю письмена,
Забытые седыми мудрецами.
Рука скользит по плитам и камням,
И явственно встают перед глазами

Картины удивительных чудес,
Кровавых битв, стихийных потрясений,
Падения и взлёты королевств,
Рождение и гибель поколений,

Все тайны океанов и морей,
Небесных звёзд, невидимых отсюда,
Пути Богов, похожих на зверей,
Проклятья ведьм, утративших рассудок.

Но в этом всём безумнее всего
Моя тоска о неизбывном свете.
Что стоит вековечность без него?
И значит, я смогу, порвав тенета,

Весенним утром, презирая Смерть,
Вдыхая свежий воздух облегчённо,
Взглянуть на солнце и окаменеть
С улыбкою, навеки восхищённой.

1993 г.

Ты долго избегала встречи.
Но вот, усевшись на колени,
Ведёшь бессмысленные речи
О скромности своих влечений…

Какой возвышенный интим!
Но портит всё простая малость:
Была ты брошена другим —
И мне досталась. Мне досталась

Одна лишь пьяная печаль,
Да непонятная усталость.
И мне тебя совсем не жаль.
Ты – падаль. Ею и осталась.

1993 г.

Забытый Богом в полусвете,
Лишённый маски дивных книг,
У врат Седьмых на парапете
Я думал о путях земных…

Преодолев моря и бездны,
Интриги, войны и позор,
Потратив годы бесполезно
На философский разговор,

Я не узнал природы света,
Который вёл меня во тьму,
И потому просить совета
Явился к Богу самому.

Семь дней терзаясь от сомнений
У врат Небесных, на коленях,
Я душу страхом истомил.

Но Голос молвил: «Успокойся.
Ступай и ничего не бойся.
Свет – это сердце тьмы».

1993 г.

Из сердца тьмы я выкрал пламя.
И, обжигаясь налету,
Швырнул его в толпу, как камень,
Как астероид в пустоту…

Огонь рассыпался на строчки,
Но не исчез и не потух.
Рядами звонких многоточий
Сигналил мне пропащий Дух.

1993 г.

Не уснуть, не укрыться
От навязчивых глаз
Запретившей стыдиться
Гуттаперчевых фраз…

Лишь о ней я мечтаю,
Отправляясь ко сну.
С ней напрасно пытаюсь
Разделить тишину.

Ночь – незримая гейша
Королевских кровей —
Год от года кромешней,
Недоступней и злей.

1994 г.

«Алло!» – хриплый голос в трубку.
Это – Осень,
отлитая в граммы,
Это – пустошь
легла на приступки
Нескончаемой лестничной гаммы.
Ветер носит по улицам звуки.
Крепкий кофе.
Бессонница.
Сплин.
Осыпается надпись
на стенной штукатурке:
«Мы останемся вместе.
Навеки.
Аминь».
Зреют нового века приметы:
Гул шагов
и мокрый фасад.
До зимы остаётся полсигареты.
Пепел тихо
летит на асфальт.
Замерзающих луж
стекленеют глаза,
И слезятся от жёлтого,
тусклого света.
Авангардная музыка,
волчий азарт —
В стылых каплях
густого
осеннего бреда.