Валерий Симанович - Vector Spiritus

Мне повезло, так как в молодости довелось общаться со многими творческими людьми. С большинством из них я был в приятельских отношениях, знал особенности их характера, слабости и секреты. Один мой завистливый товарищ обозвал меня «коллекционером человеческих душ». Но это не так. Мною всегда двигал искренний интерес к человеческой личности. Когда я задумался о написании своих воспоминаний, то понял, что написать чистую правду о своих друзьях и знакомых не могу (дабы не испортить их реноме), а писать полуправду не имеет смысла. Реальные события намного превосходят любые выдумки. Поэтому развлекать читателя байками не стану. Но я напишу о событиях литературной жизни, участником которых был лично и которые имеют ко мне непосредственное отношение, по возможности не затрагивая коллизий жизни моих друзей и знакомых. Мой творческий путь начался в творческой группе «Поэтическое Королевство Сиам». И по логике вещей я должен бы объяснить читателю, что это за группа и чем она занималась. В своё время о «Сиаме» выходило много статей в местной прессе, обычно с излишней патетикой, типа : «Их было семеро. Все они писали стихи. И ставили на уши косных обывателей. Они затевали постановку скандальных пьес, бредили очередным культурным переворотом. Устраивали полемические разборки на страницах местных газет, задрав подбородки, читали стихи на вечеринках и концертах, хлопали что есть силы дверьми графоманских по своей сути литературных объединений…» и т. д. Подобный стиль меня умиляет. Но мне бы хотелось видеть в своем изложении больше конкретики и фактов, пусть сухих, малоизвестных, но достоверных, как это принято в литературных мемуарах. Кроме того, у меня есть желание напомнить моим старым друзьям, какими они были в юности…

Независимая творческая группа «Поэтическое Королевство Сиам» была организована осенью 1988 года студентами краснодарских институтов. В неё вошли два будущих врача, два театральных режиссёра, дирижёр, филолог и журналист. Одним из них был я.

Ключевой фигурой в создании творческой группы «Королевство Сиам» стал Вадим Яковлев, будущий театральный режиссёр. Именно он свёл нас всех вместе. Впервые я с ним встретился в Краснодаре, на призывном пункте (так называемой «девятке»), 22 июня 1986 года. Это был последний в летнем призыве набор на срочную службу в Советскую армию, практически весь набор призывников был сформирован из студентов различных институтов города Краснодара. Если бы не служба в армии, думаю, мы бы никогда не встретились.

Первое впечатление чаще всего обманчиво. Вадим выглядел серьезным молодым человеком: высокого роста, поджарый, с выразительным, мужественным, загорелым лицом. В глазах его проблескивала какая-то отрешённость. Когда сержант срочной службы выстроил нас на плацу и стал выбирать старшего, выбор его, естественно, остановился на Вадиме. Но вместо того, чтобы жёстко, по-военному, отдать команду: «Напра-во! Шагом марш!» Вадим небрежно махнул рукой и что-то промямлил типа: «Ну, пошли, что ли?..» И стало понятно, что никакой он не солдафон, а нормальный пофигист, практически свой человек.

Постепенно мы стали входить в абсурд армейской жизни. На другой день нас забрал «покупатель», и мы очутились на секретном полигоне железнодорожных войск неподалеку от города Дзержинска. Бесконечная муштра и недосыпания в начале службы не позволяли мне поближе познакомиться с Вадимом. Он был довольно флегматичен, глубоко погружён в свой личный мир; иногда казалось, что окружающих для него не существует. Скорее всего, и я выглядел так же. Но при первой же свободной минуте мы бежали в ленинскую комнату, где торопливо листали подшивки свежих газет и журналов, а бывало, даже перебирали струны имевшейся там старенькой гитары. Вадим неплохо играл на гитаре, сам сочинял и пел песни, и был немало удивлён, узнав, что я грешу тем же. Должен признаться, что пел, играл и сочинял он намного лучше меня. Это не удивительно, ведь Вадик учился в институте культуры, а я – в медицинском.

Как бы то ни было, но наши отношения окрепли, по мере сил и возможностей мы стали поддерживать друг друга в той тягостной и беспросветной атмосфере казёнщины. Частенько, соревнуясь, делали стихотворные наброски в своих блокнотах, затем зачитывали друг другу. Сержанты, знавшие о музыкальных талантах Вадима, приглашали его в каптёрку, где он переписывал аккорды известных песен. Однако неформальное общение не давало ему никаких преимуществ. Работать и ходить в наряды ему приходилось так же, как и всем остальным. Уже в конце службы в учебной роте на Вадика, как на будущего режиссёра, возложили обязанности ведущего какого-то армейского утренника. С большой неохотой он занялся режиссурой. Утренник открывать пришлось ему самому. Сержанты, увидевшие результат напряжённой работы, попросту озверели. У Вадика произошёл настоящий сценический зажим. Он бормотал что-то невнятное, растягивал и терял слова, и к тому же беспрестанно, как гусь крыльями, размахивал руками. Любой ведущий, до известной степени, канатоходец, всегда высок риск сорваться. В общем, дебют оказался, мягко говоря, провальным.